― А где твоя мама, ты не знаешь?

Она опустила взгляд и покачала головой.

― Не знаю. Я думаю, она просто ушла.

― Почему?

― Она и раньше говорила, что сдаст меня в детдом, если я буду запрещать ей пить.

― Ты хочешь сказать, что мама сама отдала тебя в детдом?

― Я все равно ее люблю, дядя Ильяс. Если бы я была мамой, я бы не отдала свою доченьку никому. Значит, мама меня не любит, да?

Никогда не думал, что мне придется разговаривать с детьми на такие темы.

― Танюш, возможно твоя мама просто слабый человек? И ей нужно время, чтобы понять, что без тебя она не сможет? Я уверен, что она любит тебя.

Нихрена она не любит. Такая дура только себя и может любить, а на ребенка ей плевать.

Нормальная бы не выбросила своего ребенка. И пусть только явится, я сам ее уничтожу.

― Я знаю, что ты это говоришь, чтобы не делать мне больно. Вы взрослые все такие. Только и я не маленькая, прекрасно понимаю, что я маме не нужна.

― Ты умная девочка, Танюша. Но мама может ошибаться.

― Ты правда так думаешь?

Нет. Я так не думаю, но глядя в ее глаза полные надежды, я не мог не соврать.

― Правда, милая.

― Когда я была в детском доме, я всегда ее ждала, прислушивалась к каждому шагу, шороху. Мне казалось, что сейчас откроется дверь, заглянет мама, улыбнется и скажет, что забирает меня. Но каждый раз, когда открывалась дверь, там не было мамы. Надо мной только все смеялись, а я забивалась в угол и плакала. А мама так и не пришла. А знаешь, что мне одна воспитательница сказала?

― Делись.

― Она сказала, что мама меня выбросила как гнилую картошку, от которой толку не будет, только вонь стоит.

― Она вправду так сказала?

Таня кивнула.

― А ты мне имя скажешь этой воспитательницы?

― Елена Григорьевна.

― Понятно.

Я повернулся к Тане, и усадил ее к себе на колено. Девочка прижалась ко мне сильнее, и я ощутил ее дрожь. Замерзла совсем.

― Я хочу, чтобы ты знала, что все эти противные тетки из детдома врут. Ни одна из них, кто говорил тебе гадости, не сказала правду.

― Думаешь, мама меня не выбрасывала?

― Конечно, нет. Ты же человек, как можно тебя выбросить? Пойдем, переоденешься в машине, а я покараулю, чтобы никто не подглядывал.

Танюшка хохотнула, поднимаясь на ноги.

― Дядя Ильяс, ну ты смешной. Здесь только зайчик подглядеть может, или птички. Не переживай, я сама, если можно.

Я кивнул и протянул ребенку ключ от машины.

― Вот эту кнопочку нажмешь, и потом открывай двери. Помочь?

― Я справлюсь. Я же леди.

― Согласен.

Я улыбнулся и проводил Таню взглядом. Такая маленькая, и такая умная девочка.

За что же мать так с тобой поступила?

Оторвал травинку и сунул в рот, снова посмотрев вдаль.

Значит, жива. Уже хоть какая‐то информация о ней. Еще бы узнать имя.

Но это уже не к ребенку вопросы.

7. Глава 6

― Дяд… ― услышал оборванный крик и резко поднялся с покрывала.

Увидел возле машины возню, и бросился на помощь малышке, готовый разбить морду тому, кто посмел ее тронуть. Понятия не имел кто там мог быть, но знал одно, этот мудак нежилец.

Преодолев расстояние, оббежал машину и с размаху двинул мудаку по челюсти. Ублюдок держал Таню и пытался куда‐то утащить пока я сидел в ожидании девочки. Он хотел выкрасть ее?

Я двинул еще раз, а тот, оттолкнув ребенка, бросился на меня. Схватил за футболку, и только замахнулся на меня, но я резко перехватил его руку, и коленом ударил его в живот. Он согнулся пополам, закашлялся и упал на колени. Я схватил его за волосы и заставил посмотреть мне в глаза.

― Я слушаю, ― прорычал я, сверля его гневным взглядом.

― Пошел на хер, ― выплюнул он, за что сразу же получил по челюсти.

Я сильнее сжал его волосы, а тот, корчась от боли, тяжело дышал и прожигал меня ненавистным взглядом.