― С каких пор это входит в ваши обязанности?

― В мои ― нет, а вот вышестоящие органы с удовольствием это сделают.

В кабинет вошли люди из полиции, из налоговой, пожарной и даже сам мэр города.

― Андрей Леонидович, ― удивленно произнесла Сосновская, отходя подальше к окну, ― вы не предупреждали.

― Впредь, Алевтина Андреевна, я буду приезжать без предупреждения, ― ответил Самойлов, и тут же повернувшись ко мне, кивнул в знак приветствия.

― Позвольте узнать, что послужило причиной вашего визита?

― Извините, ― в кабинет заглянул сержант, ― там из организации по защите прав детей.

― Пропускай.

А вот тут началось самое интересное. Как же занервничала Сосновская. Уже не чувствует своего превосходства? А что так? Кажется, в первые минуты общения, она вела себя иначе. И в голосе звучала злость. А теперь что?

― Я не понимаю, чем вызвана ваша проверка.

Я медленно повернул голову и заглянув в глаза, наполненные страхом, усмехнулся.

― А вам ни о чем не говорят такие ситуации, например, как еда с пола? Или связывание детей за плохое поведение? А может синяки на маленьких руках?

― Я не понимаю, о чем вы говорите?

― Сейчас объясним, ― произнес Самойлов, присаживаясь на диван.

Проверка длилась очень долго. А самое главное, было интересно наблюдать за всеми сотрудниками. И страшно. Страшно узнавать, что происходило в стенах детского дома. Как издевались над детьми, которых, по сути, и некому защитить. Да мне хватило истории Тани, которую заставляли есть с пола! Я бы этих тварей лично заставил продемонстрировать наглядно, как, по их мнению, надо есть.

Подонки!

Зато карманы хорошо набивали выделенными деньгами из бюджета страны.

Правильно, косметический ремонт сделали, и на этом хватит. Надо же и самим как‐то заработать. И это вместо того, чтобы порадовать детей новой одеждой или игрушками.

― Спасибо тебе, Ильяс Захарович за такую наводку. Все пойдут под статью, ― мы с мэром остановились на крыльце и вглядывались в окружающий нас лес.

Хорошее место. Было бы.

― Не оставьте ни одного безнаказанным.

― Обязательно. А я все думал, почему тут такая текучка. Никто работать не хочет. А теперь и вопросы отпали все махом.

― Работать не хотели только адекватные. А у кого камень вместо сердца, тот и оставался. Только интересно, почему никто не жаловался?

― Жаловались и я даже знаю, кому. А теперь и на эту должность понадобится человек. Слушай, Ильяс Захарович, а как ты узнал о том, что тут творится?

Я устало вздохнул и перевел взгляд на Самойлова.

― Прекращай фамильярничать, Андрюха.

― Согласен. Привычка, выработанная годами.

― Я не так давно девочку забрал из этого детского дома. Приемная дочка двоюродного брата.

― Ты брата нашел? ― удивленно уточнил мэр, на что я покачал головой.

― Нет. Брат погиб, а узнал я о нем от знакомого. Фамилия у брата моя оказалась, видимо по отцу родственники. Я и давай копать глубже, в итоге ДНК совпала.

― Охренеть. А как ты нашел девочку его?

― Узнал, где он жил. А соседи рассказали, что девочка была у них. Вернее, у его сожительницы. Но где мать девочки я до сих пор не знаю. Ребенка увезли в детдом. Я попросил данные о ней которые знают и начал искать.

― Значит, тебе девочка поведала.

― Да я убить этих уродов готов за то, что она натерпелась! А сколько мы еще не знаем?

― Ты прав. Эти уроды издевались над детьми, которых и так судьба не баловала. Сейчас приедет несколько компетентных человек и останутся здесь до тех пор, пока я не найду нормальных адекватных воспитателей.

― Работы теперь много.

― Работы еще больше, Ильяс. Я же теперь каждый детский дом проверю. А вот с директором подумаю. Нужно взять на эту должность порядочную и честную женщину.