И как не причислить её к подростку, если она была тонкой и худой в теле?

Только взгляд взрослой женщины никак не вписывался в этот образ и иногда вводил в заблуждение людей.

Она помнит весь разговор с Филимоном, который её даже вначале не уважал и разговаривал презрительно.

Но, увидев упорство в глазах, понял, что Оливия — не простая девка, от которой можно отмахнуться.

И не задавал лишних вопросов, откуда она умеет считать и читать, и так хорошо разбирается в бумагах.

Девушка замечала на себе его внимательный и изучающий взгляд при каждой встрече, который ей не нравился.

Вот и сейчас, глядя в зеркало, вспомнился этот пронзительный взгляд Филимона, и в голове промелькнуло, что неспроста он за ней наблюдает.

—Так, не паниковать! А то так до паранойи можно дойти, — прошептала она, передёрнув плечами, словно игнорируя взгляд этого проходимца.

Малаша всё–таки нашла семена, которые ей одолжили соседи, и Оливия Ивановна поутру занялась посадкой рассады.

Она сделала небольшие грядки, пожертвовав простыни, которыми укрыла грунт.

Малаша наблюдала за её действиями, но ничего не говорила, решив, что та сама знает, что делает.

А в полдень к ним заявился староста: помявшись в дверях, прошёл вглубь комнаты.

—Тут такое дело, — замялся он. — Ты, Оливия, приехала сЮды, а докУмента я у тебя не проверил.

—Ты чего, рехнулся, старый? — громко спросила Малаша. — Какой докУмент? Она — сестра Палаши, моей снохи: неужели думаешь, я чужого человека в дом пущу?

—Так, как–то так.. Получается, что все погибли, а она одна живая осталась, — опять он стал юлить. — Вот и хочу бумаги проверить, на всякий случай.

—А то, что она вся в крови еле дошла до деревни, ничего не значит? Её Триединый сохранил мне для подмоги, она — опора моя! А ты что, старый хрен, удумал? Девке смерти пожелал! — прикрикнула она на Филимона.

—Так положено…, — он даже стал заикаться, и его хитрые глазки заметались по комнате.

Оливия вышла, принесла документ и молча подала его. Он, прочитав его, вернул документ и проронил:

—Всё в порядке! А ты, Оливия, ничего странного не заметила, когда эти разбойники напали на вас?

—А что я должна заметить? Меня ударили сразу по голове: хорошо, что не добили: подумали, что я уже мёртвая. А когда очнулась, никого уже не было, – спокойно ответила она, вспомнив, что девушка уже лежала, когда мужик прятался под телегой.

Помявшись немного и больше не спросив ни о чём, Филимон ушёл.

А Оливия после его ухода долго думала, и ей пришла мысль, что неспроста напали разбойники и, вероятно, знали, что тот мужик вёз деньги.

И староста не случайно приходил проверять документ и расспрашивал её о нападении.

И Оливия похолодела от мысли, что как она, бедная девушка, отдала такой большой долг по деревенским меркам, и они заподозрили её в этом.

Ой, какая оплошность! И что теперь делать? Впредь надо быть осторожной и не раскидываться этими деньгами.

А Оливия уже обдумывала, что прикупит из продуктов и одежды.

Придётся повременить со всеми покупками и выждать время.

С обыском не придут, а доказательств у них нет. Судя по их интересу, они знали обо всём, и нападение разбойников были делом их рук.

«Придётся ходить и оглядываться. Вот же вляпалась!» — подумала она.

Только все страхи постепенно ушли в сторону — просто Оливии некогда было думать об этом постоянно: хозяйство требовало заботы и внимания.

Тем более поспели ягоды, и они втроём поспешили собрать сладость, пахнущую лугом и солнцем.

Выбрав пригорок, который пестрел ягодами, подставляя свои грозди под ласковое солнышко, они с энтузиазмом стали собирать их.

И, конечно, первые ягодки были отправлены в рот, которые растекались и дарили детскую радость и ощущение счастья.