— Стой! Не смотри! Отвернись! — в ужасе восклицаю я.

— Так мне стоять? Не смотреть? Или отвернуться? — прыскает в голос он.

— Ты что, издеваешься надо мной? — возмущенно произношу.

Всякое стеснение и стыд вдруг куда-то деваются. Я негодую. Он смеет надо мной потешаться?

— Ну, что ты, малышка, как я могу? — притворно-дружелюбно.

Уничтожающим взглядом на него смотрю. Ударить его хочу.

— Эй, — зовет меня, — Мира. Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? — вдруг серьезным становится вмиг. Я аж подвисаю от быстрой смены его настроения.

Делает шаг ко мне. Я напрягаюсь всем телом, а потом вдруг… расслабляюсь. От него веет… надежностью. С ним я в безопасности, шепчет голос глубоко внутри меня. Он не причинит мне никакого вреда. Никогда.

Прищуриваюсь. В черты лица его вглядываюсь. Почему он мне кажется таким знакомым? Словно мы раньше где-то виделись.

— Мы… — прерываю молчание.

— Ты что-нибудь помнишь?

Касается пальцем моей щеки. Вздрагиваю. От неприятного чувства морщусь.

— Больно? — хмурится он. — Нужно мазью обработать.

— Немного, — тихо шепчу.

Вспоминаю, как мне пощечину влепили. Не одну. И чувство страха возвращается. Волосы на руках шевелятся. Дыхание сбивается, тяжелым становится.

Вспоминать тот животный страх… неприятно. Больно. Кажется, те чувства останутся со мной навечно. В жутких кошмарах буду видеть лицо моего мучителя. Монстра, что скрывается за маской, казалось бы, обычного человека.

Отвожу взгляд в сторону, а потом вновь возвращаю. Вглядываюсь в мужественное лицо. В его черты. На щеках и подбородке легкая щетина. В глаза заглядываю. В темно-синие. Словно грозовые тучи.

И меня озаряет. Я помню этот взгляд.

Он сидел через два столика от нашего. Был в мужской компании. Человек пять их было. Вместе с ним. Они выпивали и смеялись. Я как-то сразу его заметила. Стоило только за наш столик с девочками сесть. А потом наши взгляды скрестились.

На него невозможно было не обратить внимание. Он притягивал к себе взгляды противоположного пола. Только, в отличие от мучителя моего, не подкатил ко мне. Хоть и нет-нет, но кидал на меня заинтересованные взгляды.

— Я тебя вспомнила. Через два столика от нашего. А…

— Меня Ярослав зовут. Можно просто Ярик. Я спас тебя. Я не сделаю тебе больно.

Я знаю. Чувствую это. Не знаю, как и почему, но чувствую. Хотя после случившегося мне бы бежать от него подальше. Но нет. Я не боюсь. Его.

— А… — приоткрываю губы, желая спросить, но он будто знает, что именно хочу. Без слов меня понимает. Или же просто мысли умеет читать.

— Он ничего не успел сделать. Все хорошо. Только вот, — большим пальцем пострадавшее место поглаживает. Так ласково. Нежно.

Хмурится. И меня озаряет: ему мой вид не нравится. Лицо мое наверняка в темно-фиолетовых синяках. Некрасивая я.

— Не смотри на меня! — вскрикиваю.

Дергаюсь назад. Лицо ладонями закрываю. Наверняка выгляжу далеко не привлекательно, с синяками на лице. Боже, как стыдно. Все лицо краской заливается.

— Мира! Успокойся! — плечи мои ладонями обхватывает, ощутимо встряхивает. — Я еще и не такое видел в жизни.

Пальцы в стороны развожу, через небольшую щелочку на него смотрю. Ей-богу, как ребенок.

— А ты? — спрашиваю.

— Врач, — отвечает он.

— Врач?

— Хирург-травматолог. Так что от меня можешь не прятаться. К тому же ты все равно красавица, — так просто заявляет. Будто сейчас не комплимент мне сказал, а просто констатировал факт.

Щеки заливает смущением. Убираю ладони с лица. На него смотрю. В глаза ему заглядываю. А потом взгляд как-то сам по себе вниз смещается. На грудь его обнаженную. По которой капли воды вниз стекают. На мышцы плеч и рук, выделяющиеся при каждом движении.