– В багажнике приехала, – отвечаю, – с вами, на «Майбахе».

Мне мучительно стыдно от пренебрежительного взгляда, которым окидывает меня Тим. В его глазах я шлюха, девка, которую продавали на аукционе в ночном клубе Саркиса. А то, что моего согласия никто не спросил, разве это кого-то интересует?

– В расход ее, – командует Упырь, удерживая меня за локоть, и я вижу, как Тимур отворачивается. Закрываю глаза и набираю в грудь побольше воздуха.

«Тим, это я…»

– Талер, отдай ее нам, – черный амбал подходит ко мне и тянет огромные, покрытые черными короткими волосками руки. Да ведь Тим убьет его, если он прикоснется ко мне. Конечно, если я скажу, кто я… – Идем со мной, детка.

Похоже, Тимура он просто раздражает, как и меня – резкий удар, и амбал грузно оседает на землю. Тим поворачивает голову и смотрит на меня как… как на женщину, на особь противоположного пола, а не девочку-подростка. В его глазах появляется незнакомый блеск, и я понимаю, что не готова к такому внезапному интересу.

На мне слишком короткая юбка и совсем маленький топ, который облегает мою немаленькую грудь без бюстгальтера – его пришлось снять, потому что в проймах виднелись шлейки. Он, кстати, тоже остался в сумке.

В глазах Тимура теперь явно видна похоть, я покрываюсь мурашками и непроизвольно вскидываю руки, прикрывая грудь и пах. Блеск сменяется вспышкой, и я решаюсь.

– Вы меня убьете?

Храбро смотрю в глаза, когда-то голубые, а сейчас сверкающие холодной сталью.

– Не знаю, – усаживается на сложенные ящики и закидывает ногу за ногу. – Я еще не решил.

Я дрожу, но не от страха, нет, я знаю, что Тимур не причинит мне вреда. Мне страшно от того, что сейчас можно переступить ту грань, которая навсегда отрежет нас от нашего общего прошлого. Провести черту, после которой возврата назад не будет.

Тимур не простит обмана, и мне нужно выбрать, другого такого случая не будет. Сейчас я должна решить, кем хочу быть для него – остаться малышкой Доминикой или стать незнакомкой, интерес к которой так красноречиво вздымается в районе его паха.

Стальные глаза буравят меня нетерпеливым взглядом, счет идет на секунды, и я решаюсь. Делаю несколько шагов к нему, сглатываю скопившуюся слюну и говорю:

– Не надо, Тимур, пожалуйста. Я отблагодарю.

Доминика

Я лежу на диване в своей квартире и смотрю в потолок.

Сегодня мне исполнилось восемнадцать. И сегодня я узнала, что стала наследницей Тимура Талерова. Если с ним что-то случится, я унаследую все его состояние – не знаю, какое у него состояние, все говорят, что немаленькое.

А еще говорят, помимо легального бизнеса Тимур имеет вес в определенных криминальных кругах. Мне не нужно это наследство, мне нужен сам Тим Талер, но он сказал четко и ясно, что между нами ничего не может быть. И что я должна забыть его.

Лучше бы он меня убил.

В последний раз Тимур видел меня, когда мне было двенадцать. В мои шестнадцать, когда я приходила под его офис, он едва на меня взглянул, а значит узнать не сможет. В мои семнадцать, когда он пришел на мой выпускной, я пряталась от него в хозяйственном блоке, и там он меня точно не мог разглядеть. Поэтому у меня есть шанс.

Этот день я ждала двенадцать лет, теперь я совершеннолетняя. Я могу распоряжаться собой и делать то, что вздумается. Мне казалось, когда придет этот день, наступит настоящее освобождение. Но день настал, а освобождение так и не наступило. Вдруг оказалось, что я не могу делать то, что мне хочется.

Смотрю на снимок, на котором Тим не похож на себя – слишком серьезный, слишком насупленный. Между бровями залегла вертикальная складка, и я глажу ее пальцем, как будто могу разгладить.