Я ангелом не стал. Стихи Михаил Солдаткин
Корректор Игорь Георгиевич Абакумов
© Михаил Александрович Солдаткин, 2024
ISBN 978-5-0062-1891-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
2022—2023 годы
Я ангелом не стал
Скопировать бы годы заполошные,
да в старости просматривать картинки,
отсеять, поразмыслив, догмы ложные,
и справить по воззрениям поминки.
Не всё, что было в жизни, душу радует,
не все поступки «в плюс» перекатились,
и разум неспроста о том досадует,
ведь сцены в том спектакле исказились.
Я ангелом не стал, к чему премудрости?
по свету без советчиков барахтаюсь,
набрался у границ своих заумности,
живу, как все, и доблестью не хвастаюсь.
Сложив в чулане крылья безобидные,
сказал «спасибо» небу за участие,
к сему приплюсовав года солидные,
я в корне поменял свои пристрастия…
Другие роли
Погрущу на перепутье
об утраченных годах,
поклонюсь далёким звёздам вероломным,
подавлю в себе гордыню,
но, испытывая страх,
вдруг очнусь на небесах
в проулках тёмных.
Там не видно даже отблеска
унылых фонарей,
и не лезет боль в карманы беспричинно,
я унёс в лихую бытность
много сыгранных ролей,
но за них, подбив итог, мне не обидно.
Раскошелиться бы надо,
да судьбине заплатить,
чтоб вернула мою душу из неволи,
посидеть на старом стуле
и спокойно покурить,
подыскав остаткам лет
другие роли…
Кот-беспризорник
Отступили цвета,
сердце ранит беспечная серость,
хоть бы краешек солнца
с утра показался в окне!
Разыгралась метель,
не узнать нынче нашу окрестность,
всюду шляется грусть,
и мурашки бегут по спине.
Умирают желанья,
и дом превратился в крепость,
Нет следов у крыльца,
то скупые пришли времена,
не шумит водосток,
сердце гложет тоска и нелепость,
я сижу за столом
у камина один допоздна.
Даже кот-беспризорник
со мной не желает общаться,
усвистал на свиданье
под жалкую хлябь облаков,
но к нему, негодяю,
не смею нахально придраться,
пусть побегает вволю
до звонких земных холодов.
Ожидание весны
Я забыл о растраченных днях пристойных,
просыпаюсь средь ночи, лежу в темноте,
накатила сумятица лет беспокойных,
надоело в расхожей тужить маете.
По утру мне с дивана вставать неохота,
да и много ли дел собралось в закромах,
нужно печь протопить, вот и вся забота,
и покаяться Богу в своих грехах.
Непростая зима в этот год не тревожит,
снега много, но нервы не треплет мороз,
но пока ещё стужа вернуться может,
подтверждая недельный унылый прогноз.
Мне в тепле отсидеться – обычное дело,
и кладовка побалует разной едой,
но безделие сонное мне надоело,
пробавляюсь со скуки пустой ерундой.
Жду прихода тепла, и берёз дыханья,
для застывшей души золотой эликсир,
я весне, как обычно, назначу свиданье,
и отправлюсь за ней в несравненный мир.
Меточка
Потолок тот белесый в клеточку,
схожий видом со снегом лежалым,
мне запомнился грязной меточкой,
рядом с тёмным оконным прогалом.
Но когда это было, а помнится…
словно я побывал в этой комнате,
мысль без спроса в ушедшее ломится,
лишь досаду найдя в чёрном омуте.
И зачем я поднял тему прошлую,
всё же память коварна и мстительна,
я припомнил ту жизнь заполошную,
хоть прошла она вскользь, стремительно.
Нет ходов в эту пору безликую,
не исправить мне прежние тягости,
ведь часы, как и прежде, тикают,
добавляя страданий к старости…
Сафари
Не ведом нам итог открытий,
при жизни длящийся годами,
невнятен весь трагизм событий,
наш мир опутавший грехами.
Не оценён масштаб урона
от разных козней чертовщины,
нам перестроек боль знакома
и все крючки кривой рутины.
Свободу сунули в отходы,
без объяснений и последствий,
посеяв новые невзгоды,
всем добавляя кучу бедствий.
А мы наивные, в угаре,
такую жизнь благословляли,
нас, как участников сафари,
потоки слёз не отрезвляли…
Призрачное счастье
По капельке, по лужице – и март уже в пути,
Юпитер беглый выглянул на сцену,
осталось только горести руками развести,
и выйти с мыслью простенькой за стену.
А там погода ясная закружит колдовством,
вернулось то, о чём зимой мечталось,
весна нас очарует небывалым озорством,
загнав в тупик болезни и усталость.
Уйдут на север вьюжные, холодные ветра,
рассядутся на лавочках бабульки,
исчезнут все угрюмые сугробы со двора,
и песнь споют прощальную сосульки.
Вдвоём мечтами тешимся, и смуту переждём,
уедем скоро в призрачное счастье,
умоемся апрельским неожиданным дождём
и вскоре позабудем о ненастье.
Две семёрки
До трёх семёрок нынче не дотянешься душой,
хороший был портвейн,
куда всё делось?
В поилки мы ходили, как слоны на водопой,
и пить другую гадость не хотелось.
За рубль полновесный, день казался миражом,
в висках бурлила кровь от умиленья,
заканчивали вечер беззаботным виражом
без Божьего указа и веленья.
Как жаль, что все хорошее осталось позади,
стремглав в рутине годы пролетели,
портвейн тот в магазине не пытаемся найти,
ведь мы от сказок скучных отрезвели.
И шалости былые не оставили следа,
в потоке лживых слов уже не млеем.
ведь в будущем нас ждёт неотвратимая беда,
но всё же мы о прошлом не жалеем…
Пленительное счастье
Ну, где же ты, пленительное счастье?
года летят зигзагом семимильным,
глядишь в окно, а там опять ненастье,
и нет поблажек возгласам умильным.
Туман прикрыл божественные створки,
в пути нас ожидают лишь потери,
порвём штаны, съезжая задом с горки,
признав своё отступничество в вере.
Никчёмные герои правят миром,
лишь думая о собственной наживе,
вольготно меньшинству и тем «кумирам»,
что вовремя свалили на Мальдивы.
У них штанов немерено в заначке,
но совесть растеклась по грязной луже,
а мы решаем сложные задачки,
стянув ремень на поясе потуже…
Сосулька
Хрустальная сосулька – не последняя на свете,
от горькой неизбежности слезами потекла,
под крышей у крыльца холодный дует ветер,
поэтому красавица пока ещё жива.
Я сыт до отупения февральской канителью,
в которой очень долго без удобства пребывал,
бранился с надоевшей до оскомины метелью,
но утром перекраивал заснеженный завал.
Пришло другое время, даже градусник очнулся,
но нет ещё в округе настоящего тепла,
а сад уже на радостях почти переобулся,
и стонет без работы поредевшая метла.
Я знал, что так случится —
и дождям открыты двери,
потянутся росточки мне неведомой травы,
останется восполнить все текущие потери,
и встретиться с весною, не теряя головы…
Весенние зарисовки
Лицо не колет вьюга оголтелая,
и солнышко не греет спозаранку,
за обувь не цепляет крупка белая,
с тропинкой не вступая в перебранку.
Весна не ускользнула от традиции,
очистив быстро белое пространство,
и март не растерял свои амбиции,
припрятав до поры души жеманство.
Вот утро раньше времени проклюнулось,
светает в семь, назло своим обидчикам,
в лесу подстилка снежная осунулась,
открыв дорогу преданным любимчикам.
Я рад всем поворотам в тихом омуте,
над озером туман давно не стелется,
а солнечные блики в нашей комнате
надолго с удовольствием поселятся…
В дали дальние
Медали и дипломы душу грели,
улыбку вызывали на устах,
теперь былые взгляды устарели,
теряя свой обманчивый размах.
Пришло другое жизни пониманье,
не в нём была заслуженная суть,
исчезло разом всякое желанье
ту пору вдохновенную вернуть.
Застыли в прошлом мысли, затаились,
притих в мозгах мечтаний фейерверк,
слова и буквы в книги воплотились,
и свет в глазах таинственный померк.
Горит одна звезда на небосклоне,
под вечер утешать меня придёт,
я еду в дали дальние в вагоне,
подальше от соблазнов и невзгод…
В томном танце
Всё закружилось в томном танце, не сдаётся,
земля промёрзшая от спячки оклемалась,
в шикарном блеске к нам весна опять вернётся,
себя порадует и нас согреет малость.
Ручьи отпустит прогуляться на свободу,
разрушит корку ледяную с водоёма,
подарит яркую и тёплую погоду,
раскрасив зеленью проталины у дома.
И мы вздохнём от нескончаемой мороки,
колючей вьюги и ветров неугомонных,
простив зиме её несносные пороки,
и даже мелочность ухмылок беспардонных.
А там и лето встрепенётся, наседая,
на неопрятные дождливые каскады,
и зацветут сады роскошные без края,
под звуки ласковой любовной серенады.
За горизонт
Я уплыву за горизонт, наладив снасти,
из бухты каверзной, каменья обойдя,
мне удалось угомонить в душе напасти,
достойный выход из нелепостей найдя.
Шумит под днищем у бортов морская пена,
и я свободен от условностей мирских,
произошла во мне большая перемена,
и даже шторм вчерашний с вечера затих.
Мне не впервой решать подобные шарады,
отгородился я от сказок в трудный час,
преодолею, наконец, судьбы преграды,
и отдохну в пути от собственных гримас.
Рассвет приблизил наяву забот кончину,
плывёт под парусом мой ялик не спеша,
его не стоит посвящать в свою кручину,
ведь все слова давно не стоят и гроша…
Куда приткнуться?
Завял я что – то, и сноровку растерял,
да и погода не внушает одобренья,
я никогда советам в снах не доверял,
они лишь сеяли печали и сомненья.
Куда приткнуться, где отыщется запал?
хочу довериться в пути земным заветам,
ведь я всё лучшее и важное проспал,
не веря нужным поворотам и приметам.
По прежним тропкам я сегодня не ходок,
чужие росказни мой разум не колышат,
я от банальностей и колкостей продрог,
а дух мой временем, увы, как губка выжат.
Я не почувствовал в делах своей вины,
всю безалаберность в душе приняв на веру,
но, оглядевшись, вдруг пойму со стороны,
в какую странную я вляпался химеру.
Роль факира
Мрачноватые шторы в зелёных тонах
служат ширмой от внешнего мира,
поражает в заботах их должный размах
и в трюкачестве роль факира.
Через щель не заметен вселенский бардак,
и деяний, что жизни мешают,
я в окно не смотрю,
