XXXL Светлана Савиных

© Светлана Савиных, 2019

ISBN 978-5-4490-8794-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В серых, окутанных туманом, предрассветных сумерках, стою у незримой черты. Надо сделать шаг, который изменит для меня всё. Вернуться обратно, открутить время вспять – не получится. Даже не знаю, на что сейчас решаюсь. Как перед смертью, промелькнуло перед мысленным взором, словно в кино, всё что было…

Вот с родителями на прогулке в парке. Жил я тогда в Эмпирии и мне, наверное, лет шесть. Гуляем по павильонам, где в естественных условиях живут представители флоры и фауны всех континентов. Могу погладить льва, который этого даже не заметит: он – в своей реальности, мы – в своей, а между нами невидимая стена сжатого пространства и времени. Я для него – порыв ветра, пробежавшийся по спине. В морском павильоне, бродим по океанскому мелководью, мимо нас проплывают косяки сверкающих на солнце сайр, а следом касатка буквально хлестнул меня хвостом по руке и умчалась вдаль. Это было – легкое прикосновение упругой волны и не более, хотя размеры её и мощь промчались во мне холодком восхищения. А дальше, в следующем – птичий рай тропиков, где под шатром высоченных деревьев, увитых лианами, куда-то бежит стая мелких обезьян.

Это были редкие минуты общения с папой и мамой, всё остальное время полностью отдававших себя творению различных арт-объектов. Общаясь со мной, они погружали меня в мир своих фантазий, рассказывали о новых проектах, стараясь вовлечь в творческий процесс. Мне было интересно их слушать, но более всего в эти редкие минуты был счастлив быть рядом с ними, ощущая нас единой семьёй, и поэтому молчал. Они отчего-то сочувственно смотрели на меня, друг на друга и переставали задавать мне вопросы. Остальное время я проводил с моей няней – Лиу, воспитателем – Тони и куратором – Сий. Фактически они воспитывали меня, ухаживали за мной и заботились, в силу своей программы, потому что они искусственники – био-тела, наделенные интеллектом. Мы называем их «элями» и обозначаем знаком «L» перед именем: L Луи, L Тони, L Сий. Сколько себя помню, они всегда были около меня. С ними я познавал этот мир, учился разным наукам, проходил многочисленные тесты, для определения моего призвания и места в этом мире. Родителей больше всего, в моей учебе, как раз интересовали эти тесты. Видел их расстроенные лица, когда они знакомились с их результатами, и понимал, что со мной что-то не так, но никто не говорил – что.

Помню наш последний день. Мы сидим друг против друга на воздушном диване, паря над полом. Они, старясь не поднимать на меня глаз, с нервным всхлипом в горле, говорят, что их творческий союз себя исчерпал, каждый из них дальше пойдет своим путем, поэтому нам всем придется расстаться. Чтобы не травмировать меня этими событиями, семья кураторов из Куратос возьмет меня к себе на воспитание. Конечно это не эмпирики, а кураторы, но мне у них будет хорошо. В этом они уверены. Зачем-то несколько раз повторяют, что всем будет хорошо. Я и так знаю, меня учили, что эмпирики не создают постоянных семей, у них творческие союзы, которые периодически распадаются, поэтому заботу о детях берут на себя другие семьи. Это нормально. Необходимо и нормально. Меня этому учили с детства. Только почему надо ехать Куратос, а не оставаться в Эмпирии, я не понимал.

Теперь то знаю, что многочисленные тесты не выявили у меня никаких способностей к творчеству или необычному мышлению. Я обычный простой, не талантливый – поэтому для меня нет места в Эмпирии. Все, кто здесь живёт, занимаются творчеством или смотрят на мир в необычном ракурсе, познавая, изучая его, делая его ещё более необычным и интересным для людей.

Наутро приехала семья кураторов, чтобы познакомиться со мной и забрать к себе. Приятные, вежливые люди, которые сказали, что мне придётся проститься не только с папой и мамой, но и с элями: они в их семьях не живут, так как являются чисто эмпирской технологией.

Конечно, я уже понимал, что вырос из той программы, которая заложена в элях, но прощаться с ними было тяжело: они были рядом со мной столько лет, и я не только привык к ним, но и полюбил, как любят старые, добрые игрушки. Когда прощался с Лиу, она сунула мне украдкой маленькую металлическую булавку, которая, сколько помню, была всегда пристегнута у неё на фартуке, «в память о старых традициях» – так она когда-то ответила на мой вопрос об этом предмете.

Когда, вместе с новой семьей сел к капсулу, зависшую над террасой, выходящей из моей комнаты, заметил, что окна у неё непрозрачные, так что не видно будет пролетающего за ними, так любимого мной, города, с которым хотелось попрощаться. Капсула остановилась, панель отошла в сторону. Выйдя из неё, удивился увиденному пейзажу. Она зависла над дорогой, по обе стороны которой, до самого горизонта расстилались цветущие поля дикорастущей травы, а рядом стояла машина, подобная тем, которые видел в исторических хрониках. Когда сели, она тронулась бесшумно по пустынной дороге, но, на мой взгляд, очень медленно.

Оглянулся назад. Далеко-далеко блестели на солнце огромные стелы зданий на окраине Эмпирии, но скоро, и они пропали из глаз. А дорога, стрелой уходящая за горизонт, так и плыла в окружении этого разнотравья, пряный запах которого попадал через чуть приоткрытые окна в машину.

Куратос, оказался очень уютной страной: кругом много зелени, здания намного ниже и меньше, чем в Эмпирии, нигде не видно элей, вместо них простые биороботы. Дом приёмной семьи был большой, но уж очень не эмпирский: пришлось учиться пользоваться домашней техникой и отучаться от мыслительной подачи команд роботам. В новой семье было двое своих детей, отличные, дружелюбные ребята, которые старались сгладить горечь моей разлуки с прежней жизнью, приглашая принять участие в играх и развлечениях. В Куратосе очень популярны различные головоломки, шахматы, развивающие игры, поэтому с удовольствием окунулся в этот мир. Приёмные родители относились ко мне хорошо: давали корректные советы и не лезли в душу с комплементами за успехи и сопереживаниями. Если раньше меня учили на дому эли, то теперь пришлось перейти на обучение в клубусы. Это такие образовательные центры, где ребята небольшими группами проходят обучающие курсы по тематике, определенной тестами, как наиболее для них подходящей. Для меня была приоритетной тематика межвидового общения и социальных интересов, поэтому курсы были посвящены истории человечества, психологии и социологии индивида, искусству, культуре, физиологии интеллекта и ассоциативных составляющих личности, ну и так далее и так далее. Мне было интересно и учился легко, но чувствовал, что что-то делаю не так, потому что педагоги, ведущие курсы, и приемные родители смотрели на меня с любопытством и удивлением. Никто ничего не объяснял, только брат и сестра намекнули мне, что я нестандартно мыслю, не в духе философии их страны, хотя система в моих размышлениях есть. В Куратосе все жители – кураторы, занимаются накоплением, систематизацией и аналитикой истории человечества. Это они разработали систему тестов, которая позволяла, абсолютно правильно определить будущую область приложения сил каждого члена общества не только их страны, но и всех других стран планеты.

Закончив шестилетнее обучение в клубусе, с хорошими показателями освоения материала и будучи двенадцатилетним подростком, я как все кураторы, должен был согласно выпускных тестов, получить направление на обучение в колубусы – вторую ступень образования для подготовки специалистов. Брат и сестра сразу их получили и, попрощавшись, уехали в соседний город, где был колубус их профиля. Я же не получил никакого распределения, и приёмные родители с каждым днем всё больше волновались за мою судьбу. Наконец меня вызвали в центр тестирования, что бы прошёл его ещё раз: для окончательного принятия решения. Я порядком устал: тестирование длилось часа три и охватывало все сферы не только моих знаний, но и моего понимания окружающей действительности.

Когда вернулся домой, то по расстроенным лицам приёмных родителей, очень похожих сейчас на лица моих настоящих, понял, что не оправдал их ожиданий и меня ждёт очередное расставание с людьми, к которым привык и можно сказать привязался.

Усевшись со мной на диване, они взяли меня за руки и сказали, что я не подхожу под стандарты обучения кураторов, хотя и показываю высокие показатели интеллекта, поэтому мне придется уехать к новым приёмным родителям, которые будут мне более соответствовать и помогут получить нужное мне образование. Новая семья приедет завтра, а сегодня они проведут весь день со мной, чтобы оставить о себе добрые воспоминания. Прогулка в парке с аттракционами и прощальный ужин были прекрасны, но ложась спать задавал себе вопрос «что со мной не так?».

Семья плебосов приехала к обеду. По сравнению с кураторами, они были очень простыми людьми: много улыбались, шутили, новый отец похлопал меня по спине, потрогал мышцы на руках и сказал, что слабоваты, но он это исправит. Новая мама, потрепала волосы у меня на голове, заглянула в глаза и сказала, что я писаный красавчик. Вновь приобретенные брат и сестра поглядывали на меня с любопытством и уважением. Прежние приёмные родители всё это время стояли в сторонке, как бы подчеркивая своим сдержанным поведением более высокую культуру и статус. Мне так показалось. Когда вышли на улицу, и увидел машину моей новой семьи, то у меня было чувство, что я переместился в прошлое, лет этак на двести: она, похоже, даже близко не знала тех технологий, которые были у кураторов. Усевшись в неё, мы тронулись к моему новому месту жительства. Улицы за окном плавно плыли, цветы и деревья, раскачиваясь на ветру из стороны в сторону, словно прощались со мной. Миновав город, машина на удивление резко прибавила скорость, хотя стало раздаваться небольшое шуршание снизу. Приёмный папа, обернувшись ко мне, подмигнул, сказав, что и мы то же кое-что можем. Машина летела по прямой дороге, по обе стороны которой поля плавно перешли в рощи и лесные массивы. К вечеру приехали в страну Плебос, в городок, где мне предстояло жить, на берегу океана. Раньше видел океан только в парке, а теперь огромный и живой, бьющий волной о берег, он так захватил моё внимание, что особо и не смотрел по сторонам, когда мы проезжали по городу, хотя отметил, что здания здесь невысокие, улицы ползут на небольшую гору террасами, много зелени и все выглядит очень красиво, в сочетании со щебетанием птиц, устроивших концерт в наступающих сумерках.