Когда манёвр изменения курса был закончен, а цистерны вспомогательного балласта частично заполнены, командир объявил:

– По местам стоять к всплытию на перископную глубину.

Далее:

– Прослушать горизонт.

– Горизонт чист, – отрапортовал акустик.

– Товсь на быстрой! – отдал команду Лосев и его приказ повторил вахтенный поста электромеханической боевой части.

– Стоят на быстрой, – последовал доклад на ГКП.

– На малом ходу всплывать на глубину пятнадцать метров с дифферентом три градуса на корму, отсчёт глубины каждый метр.

Шли своей чередой рапорты и команды рулевых, звучал отсчёт. По мере приближения к поверхности боцман убавлял угол всплытия, лодка уменьшала ход. Наконец перископная глубина. Приказы и доклады продолжались: «Ход три узла на вспомогательных… Поднять штурманский перископ. Держать глубину тринадцать метров… Горизонт визуально чист… От быстрой отойти… включить РЭС на „высокое“, провести регулировку и калибровку без излучения…»

Штормило сильно. Массивные волны чувствительно поднимали и опускали огромный корабль, кренили его.

Вновь подняли антенну спутниковой связи «Кора —2М», убранную на время всплытия под перископ. Также выдвинули антенны пеленгатора, средств связи и радиопротиводействия: «Аниса», «Радиана», «Бухты»…

От командира БЧ-4 Артём Шабалина поступил доклад:

– Товарищ командир, модули ГЛОНАСС работают с ошибками, модули GPS-NAVSTAR информацию не выдают, прочие системы позиционирования недоступны.

Мгновение спустя прозвучал доклад младшего штурмана Георгия Пампиди:

– Подтверждаю: показания приборов космического позиционирования для расчётов не годятся.

Александр Иванович уточнил у Шабалина:

– ГЛОНАСС выдаёт ошибки, а GPS вообще ничего не выдаёт?

– Так точно. Товарищ командир, разрешите время, чтобы разобраться.

– Давай, Шабалин, разбирайся, только быстро. Доложишь через две минуты.

– Есть.

Лосев подошёл к перископу. Что-либо высмотреть было сложно: огромные волны съедали горизонт, дул сильный ветер, шёл дождь и над поверхностью клубился туман из брызг и схлопывающихся пузырьков пены. Похоже, корабль находился близко к центральной зоне урагана. Прибавили скорости. Шли минуты ожидания сигнала.

Шабалин докладывал:

– Товарищ командир, до нас доходят сигналы ГЛОНАСС только с двух спутников в южном полушарии, а этого мало для определения местоположения. А сейчас… вот только что… вообще только с одного спутника принимаем сигнал и он уходит за горизонт. GPS-сигнал мы получаем устойчивый, но он не дешифруется приёмником. Похоже, хозяева GPS изменили кодировку.

– Исправить это можно?

– Нет. У нас не лаборатория Касперского, – Шабалин смутился, видимо поняв, что выходит за пределы субординации, робко кашлянул. – Нет, нет у нас такой возможности, и специалистов нет.

– Ясно. Ну, с определением местоположения пусть нас штурмана спасают. Нда… так они что, перепрограммировали свои спутники? Это же и все приёмники надо прошить по новой? Разве нет?

– Примерно. Вероятно, они сменили алгоритм кодирования для неавторизованных пользователей. Данные получаем, только они не читаемы. А их специальный канал военной связи наш приёмник декодировать не может в принципе.

– Да про военный канал понятно, – махнул рукой командир. – Ладно, Артём, я тебя понял. Как связь с «КА-14»?

– Готовы. По графику, предоставленному нам БЧ-1, сеанс откроется предположительно через пять минут.

– Докладывайте по мере изменения обстановки.

– Есть.

Открылось условное окно связи. И снова тишина. Одна за другой истекли минуты ожидания – сигнала не поступило. Был ли вообще спутник на орбите?

Лосев запросил у связистов: