– Да.

– И ещё. Мы не знаем достоверно, обнаружили нас или нет. Может, обнаружили, но пока нет средств, чтобы нас достать, и нет достаточного сближения. Допустим, нас обнаружила не подлодка… та давно атаковала бы. Если война и в самом деле началась, американцы нас должны топить сразу после обнаружения. Они уже идут с готовностью торпедных аппаратов к «пли». «Свой-чужой»… и «пли»! А, допустим, нас обнаруживает подводный робот, или корабль гидроакустической разведки, или глубинный автономный буй. Робот или буёк после нашего прохода мимо всплывают, подают сигнал, корабль ГАР8 подаёт сигнал сразу… что происходит? Нам навстречу посылается подлодка или противолодочник. Могут даже робота пустить с торпедой, который даст запрос «свой-чужой», а потом бухнет. Откуда пойдёт к нам перехватчик? Он пойдёт из авианесущей группировки. Они выставят линейный барьер и будут ждать. Даже наш курс более-менее точно рассчитают, и точку рандеву. Понимаешь? На всякий случай они и с Гавайев к нам перехватчиков отправят, но тем сколько идти? До тех далеко. И тут да… пройти мимо них незамеченными шансов у нас мало. Но мы хотя бы нанесём удар по авианосцу, а потом… Будем надеяться на удачу. Я думаю, если мы попытаемся вклиниться в их линию, то нас засекут так быстро, что мы не успеем ничего сделать. Я даже сомневаюсь, надо ли нам ждать связи со спутником? Может, лучше … (долбануть) по ним сходу?

Старший помощник молчал, понимая, что вопрос командира не требует ответа. Шумела аппаратура, шли доклады из отсеков, с равными интервалами попискивали какие-то зуммеры. Спустя несколько секунд Зименко произнёс:

– И всё-таки, товарищ командир, я остаюсь при своём мнении. Мы можем предполагать, обнаружили нас или нет, но если не обнаружили, то мы можем нанести удар с большей неожиданностью и по большему количеству целей.

– Возможно, но…

В это мгновение поступил доклад от связистов:

– Время ожидания сигнала на сверхдлинных волнах истекло. Сигнала нет. Команды «Отбой боевой тревоги» не поступало.

Лосев поднял глаза на Зименко и сказал:

– Я тебя выслушал, Олегыч. Но действовать будем по моему плану. Надо его детально проработать. Мы в любом случае возьмём курс на ближайшую авиагруппу, поэтому твой план атаки, считаю, целесообразно оставить в качестве запасного.

Прошло двадцать четыре минуты от начала всплытия, лодка достигла отметки тридцать метров и проводились мероприятия, стандартные при достижении безопасной глубины. Связисты отрапортовали: до первого временного окна связи с военным спутником осталось семь-восемь минут. По данным БЧ-1 расстояние до противника составляло триста шестьдесят миль. Лосев отдал приказ связистам на подготовку к использованию средств спутниковой связи, а также на смену кодов в системах опознавания «Пароль». Новые запросные коды были на флешке из секретного пакета.

Сверили часы, подняли радиоантенну для связи с орбитальными аппаратами. Антенна была новая, очень чувствительная. На данной глубине в отведённое временное окно она уверенно принимала до двенадцати передач, идущих с интервалом в минуту.

В этот раз на волне ожидания царила мёртвая тишина.

До открытия окна связи со следующим спутником оставалось примерно двадцать минут. Лосев решил всплыть на перископную глубину. Пошла команда «прослушать горизонт», последовал рапорт. Лодка начала отклоняться от прежнего курса на семьдесят три градуса. Всплытие под перископ в дневное время, да ещё в радиусе действия палубной авиации ближайшей ударной группировки было шагом опасным, но командир рискнул. В пользу его решения говорило то, что по данным метеопрогноза в этом районе стоит штормовая погода, и акустики подтверждали прогноз показаниями высокой шумности водной поверхности.