Когда свинобраз ушел, Арам огляделся вокруг в поисках новой натуры и заметил Старину Кобба, стоявшего под дождем в дюжине ярдов от шатра и беседовавшего с каким-то человеком. Издали Араму было не слышно, о чем они говорили, а собеседник Кобба, стоявший к шатру спиной, был одет в плащ с капюшоном, скрывавший все, кроме его широких плеч да изрядного роста. С некоторым любопытством Арам проследил за тем, как оба обменялись рукопожатиями (на руке собеседника Кобба оказалась кожаная перчатка), и ему показалось, что сразу после этого в пальцах кока что-то блеснуло. Незнакомец скрылся в толпе, а Джонас Кобб направился в шатер и подошел к столу.

– Как т-рговля, к-питан? – спросил Кобб таким жизнерадостным тоном, какого Арам не замечал за стариком никогда.

– Здесь не место говорить о делах, – ответил Грейдон. – Но, в общем, не жалуюсь.

– Кобб, – строго заговорила второй помощник Флинтвилл, – по-моему, тебе уже пора быть в таверне. Увольнение для твоей смены почти закончилось.

– Как раз направляюсь пропустить рюмочку, дочка, – ответил Кобб, показав всем серебряную монету. – Выиграл в карты, и она жжет мне к-рман. Увидимся на б-рту.

Подпрыгнув и ударив каблуком о каблук, Кобб подмигнул Араму и без лишних слов удалился.

– Пожалуй, рюмочку, а то и дюжину рюмочек, он уже пропустил, играя в «Хартстоун», – проворчал боцман Джонсон Рибьерра. – Вы когда-нибудь видели, чтобы наш старикан этак отплясывал джигу?

Кантон, Микс и Феррар дружно признали, что такого не видели никогда.

Арам призадумался. Ему казалось, что эту монету Кобб получил от незнакомца в плаще с капюшоном. Но, может быть, тот вправду проиграл ее Коббу, а расплатился только сейчас? Однако Арам уже собрался было рассказать Макасе о том, что видел, но тут к нему подсел Грейдон и спросил:

– Понимаешь?

Арам повернулся к отцу. Грейдон широко взмахнул рукой, охватив этим жестом и их стол, и весь шатер, и все торговое поселение, включая и их самих.

– Думаю, да, – неуверенно кивнул Арам. – Здесь они пробуют наш товар и идут к леди Кровавый Рог делать заказы. Только не знаю, где и когда ты получишь деньги. И еще не понимаю, отчего потребовалось настолько все усложнять.

– Оттого, что Кровавый Рог – не простая лоточница или купчиха. Она… организатор. Посредник. На голову выше прочих.

– Тогда зачем ей лавка на рынке, да еще вдвое больше, чем у других? Что проку в такой большой лавке, если на прилавках пусто?

– А как ты сам полагаешь?

– Э-э… «Больше» – значит «лучше»? Знак ее высокого положения?

Грейдон кивнул.

– А отсутствие товаров на прилавках?

Арам поразмыслил и над этим:

– Потому, что ее товар – это сама торговля?

– Именно. Хорошо.

Польщенный похвалой, Арам улыбнулся, но тут же вспомнил, чья это похвала, помрачнел и опустил голову. Заметив это, Грейдон вздохнул.

– На то были свои причины, – сказал он.

Арам резко поднял взгляд. Оба прекрасно понимали, о чем идет речь, хотя Грейдон никогда прежде не говорил о том, как ушел от семьи, а Арам всегда был слишком упрямым, чтобы требовать от него ответа.

– Какие причины? – спросил он теперь, не желая оставлять недомолвок.

– Не здесь. Не сейчас. Но обещаю: вскоре я расскажу тебе обо всем.

Глаза их встретились. Взгляд Арама молил об ответе, взгляд Грейдона – о терпении.

– Вскоре, – повторил Грейдон. – Даю слово.

Немного подумав, Арам кивнул. Не сговариваясь, оба Торна хором испустили совершенно одинаковые вздохи облегчения. От этого Арам улыбнулся, а Грейдон, взъерошив сыну волосы, поднялся и отошел, чтобы предложить порцию вяленого мяса чалому кентавру.

Арам понимал, что на самом деле ничего не изменилось. «Вскоре», конечно же, могло означать все, что угодно. Однако один лишь кивок Арама, казалось, помог сбросить всю напряженность, накопившуюся в их отношениях за шесть месяцев. Неожиданно Арам почувствовал симпатию к отцу. Впервые с тех пор, как ему было лет восемь или девять, Арамар Торн был готов предоставить Грейдону Торну презумпцию невиновности. Возможно, у него в самом деле имелись веские причины. Честно говоря, пусть даже не такие уж ужасно веские. Конечно, теперь, когда дело уже сделано, эти причины вряд ли могли бы показаться уважительными. Но если Грейдон сможет объяснить, отчего он решил, будто ему необходимо покинуть Арама и Сейю, этого вполне хватит.