– Мистер Болдон, Ваше время уже идет, – наверное, в раз четвертый, напомнила мне она, – Доктор Перри уточнял, не задерживаетесь ли Вы, но Вы подпираете его кабинет больше получаса, а мне необходимо отнести жасминовый чай, и я была бы очень признательна, если бы Вы вошли внутрь и не вынуждали меня врать.

Сейчас я войду, и он рассмеется мне прямо в лицо, не иначе.

– Мистер Болдон, сэр, – терпеливо повторила Клариса.

Или скажет что-то подстегивающее, окончательно взрывая ту дамбу словесного поноса, которую я сдерживал всю неделю.

Миниатюрная девушка попыталась отпихнуть меня, придерживая поднос одной рукой, и я накрыл ее ладошку, опуская ручку вниз. Ее пальцы дрогнули подо мной.

– Мне жаль, – прошептал я ей, когда дверь распахнулась, и она смогла пройти внутрь. Цоканье ее каблуков меня совершенно не беспокоило. В прошлый мой визит на ней были обычные балетки. Значило ли это, что Гарольд специально заставил надеть ее острые шпильки, чтоб проверить мою реакцию?

– Я очень рад, что Вы вновь решили обратиться ко мне, – вместо приветствия сказал он. Я аккуратно соскользнул в то же кресло, в котором сидел в прошлый раз, и Гарольд покачал головой, кивая на диван.

Я снова пришел за таблетками. А он снова хотел терроризировать мои мозги. Вымученный стон сорвался с моих губ. Клариса вышла, оставив нас один на один, и я, точно приговоренный к смертной казни, опустился на диван, неловко перебирая пальцы.

Сегодня на нем красовался классический черный пиджак, белоснежная рубашка и свободные брюки. Он расстегнул верхнюю пуговицу, вытащил тот же блокнот из ящика и проследовал к креслу, стоящему около меня.

Я ждал, когда же он начнет глумиться надо мной, припоминать выходки, выброшенные мною в прошлый раз, но ничего из этого не происходило. Он пролистал несколько исписанных страниц, пробежался быстро по последним, и взор его светлых глаз перекочевал ко мне, вызвав легкие мурашки у корней волос. Я боялся дышать.

– Значит, Вы вспомнили "Анже", – начал он, поворачивая блокнот ко мне. Ее имя было обведено в овал, подчеркнутое несколько раз. Записи на нем не обрывались, он расписал несколько вопросов более мелким подчерком.

– Верно…

– Когда я вводил Вас в состояние гипноза, изначально эмоциональный фон был вполне стабилен, Вы могли контактировать со мной и отвечать на вопросы, но, когда я спросил Вас, есть ли что-то, что причиняет Вам неудобство, Ваше поведение…

– Отвечал? – переспросил я, совершенно не помня о том, чтоб мог слышать какие-то точные формулировки или вопросы. Все, что я помнил о Гарольде – изредка звучащий голос, который звал меня по имени, но не более того.

– О, это нормально, что Вы можете не помнить об этом, – тут же объяснил мужчина, – Исходя из нашего разговора, я точно знаю, что в… Гостиной? В общем, в месте, в котором Вы изначально находились, были и другие люди. Вы перечислили имена: Рич, Шон, чуть позже назвали и третье – Анже. Вы можете объяснить, кто именно были эти люди? Встречали ли Вы кого-то в повседневной жизни, чтоб связать образы этих людей с другими?

– Нет, док, я впервые видел этих людей. Я мог бы забыть такого молчуна, как Шон, но встреться мне Рич в реальном мире, – мы бы схлестнулись до чьей-то разбитой рожи, – я напрягся, вспоминая этот нервирующий кадр.

– Так что произошло?

– Я повторяю это уже в который раз, сэр, – я зачесал волосы назад, чувствуя тревогу, возникающую каждый раз, когда я думаю о своих новых вымышленных друзьях, – Я не могу спать, с прошлой недели бессонница усугубилась. Теперь я в самом деле думаю, что схожу с ума. После того сеанса их голоса накрепко засели в моей голове. Когда я прогуливаюсь вечерами с псом, мне кажется, что меня кто-то преследует, хотя мы совершенно одни. Пожалуйста, прошу… – я взмолился, опуская свои руки вдоль тела, – Пропишите мне лекарства, я уже не отличаю вымысел от реальности. Вы же понимаете, что это ненормально.