– Наливай, чего спрашивать, тогда он мог пить и одеколон. Пропитых денег не жалел. До следующей получки или занимал, или питался в столовой под карандаш. Свои долги он отдавал в первую очередь, поэтому буфетчица его кормила без лишних разговоров, имея выгоду, так как Махмуд не мелочился и платил ей всё, сколько она ни называла. Давала ему продукты под запись и продавщица.

Maxмуд сидел за столом, а на столе, кроме шампанского, стоял и его любимый напиток – коньяк. Выпили за погибших товарищей, потом за христианский праздник Троицу, а потом за Махмудом пришли друзья и увели его, за ним разошлись и парочки. Михаил с Любашкой пошли на своё место, в старый, брошенный посёлок. Шли, молча, Люба вспоминала, как и с чего они начали с ним встречаться.

Для стажировки, её осенью прошлого года, прикрепили к супругам-Грачёвым, к Геннадию Васильевичу и Надежде Иосифовне, которые должны были обучить ее документированию и зарисовке подземных горных выработок. В тот день предыдущая смена провозилась с настилкой путей, и поэтому поздно обурила забой. К приходу геологов была откатана примерно половина породы, и геологи стали ждать конца работ в бытовке. После откатки они обычно сами промывали стенки выработки, гасили свет, и отсвечивали выработку люминесцентным светом от портативного люма, так они на называли свои люминесцентные приборы. Кристаллы шеелита от люминесцентного освещения начинали светиться голубым цветом, и были хорошо видны, их наносили на планы-развертки в полевые журналы, а все остальные подробности рисовали уже при обычном электрическом свете, делая привязку всех кварцевых жил и прожилков, к ближайшей маркшейдерской точке. Примерно через час в бытовку заглянул Михаил, с которым Люба уже была немножечко знакома, и, улыбнувшись, объявил: – Любаша, забой чист, вымыт и такси вас ждёт.

– Какое такси? – удивилась она.

– Обычное такси, мотор работает, счетчик включён.

– Вы серьёзно, спросила она у Михаила и посмотрела на своих наставников, но те были невозмутимо спокойны.

– Вы серьёзно? – повторила она свой вопрос.

– Конечно же, серьёзно, специально, Люба, для вас.

– Ты, Надя, смотри! – смеясь, обратился геолог к жене, – сколько мы здесь с тобой работаем и ведь ни разу нам не подавали такси, и ни разу не подвозили к забою, сразу видно, на что способен холостой парень для симпатичной девушки!

– Ну, уж скажите, Геннадий Васильевич! – застеснялась Люба.

– Люба! Счётчик работает, водитель ждёт. Когда они вышли, Геннадий Васильевич уточнил: – Гордись, Люба, не такси, а целый состав подан.

Михаил широким жестом пригласил Любу сесть в кабину электровоза на доску, которую он специально положил. Люба улыбнулась и на удивление самой себе пошла и села на эту дощечку. Михаил громко позвонил, и они поехали в тёмный и длинный коридор штольни.

– А это что такое? – спросила девушка, указывал на колесо, которое было в кабине.

– Обычно новичкам, чтобы их обмануть, я говорю, что это руль, но это не руль, а ручной тормоз. Сказал и покрутил, отчего электровоз сбавил скорость. А вот это так называемый рычаг реверса.

– А это ручка для чего?

– А вот этот, за который я держусь – это рычаг хода, если точнее, то это рычаг скоростей, чем больше я его вывожу от этой нулевой точки, тем скорость больше. Сказал и вывел рычаг в самое крайнее положение, от чего электровоз поехал быстрее, громче застучали вагонетки на стыках, а Анатолий зазвонил часто и громко.

– Как ты звонишь?

– А вот педаль, – показал он и сбавил скорость перед поворотом. Скоро Михаил объявил: – Станция конечная, поезд дальше не идёт.