– И что мне теперь делать? – спросила Елена, потянувшись за халатом.

– Теперь Вам нужно принять душ, успокоиться и поужинать, потому что Вы, наверное, ужасно голодны, – насмешливо сказал он.

– Я не хочу есть, мне тошно, у меня рак четвёртой стадии, и я не хочу ждать конца, хочу сделать это сейчас, – сказала она с таким отчаянием, что тут любой бы проникся состраданием.

Вадим Юрьевич и проникся, он даже посерел с лица.

– Как Вас зовут? – спросил он.

– Елена, – сказала Елена.

– Как её… – шепнул он, присел на стул в углу комнаты и заплакал.

Елена была шокирована такой быстрой переменой с ним, да и вообще ей было ужасно неловко смотреть, как плачет взрослый, сильный мужчина, но она не стала его ни о чём спрашивать, ей вдруг захотелось помыться в душе. Она даже почти физически ощутила, как тёплые струи стекают по её телу, согревая и смывая негативную энергетику последних событий. Елена встала и прошла в ванную комнату.

Она не знала, как долго плескалась под душем. Потом она ещё чистила зубы, брила ноги, мазала лицо детским кремом, который стоял тут же на полке. «Зачем я всё это делаю, если скоро умру?» – мысленно спросила она себя. Не найдя ответа на свой вопрос, она закончила водно-гигиенические процедуры и вернулась в комнату. Вадим Юрьевич уже не плакал, а просто сидел и ждал, когда она закончит свой туалет.

– Кого – её? – спросила Елена.

– Не понял, – сказал он.

– Вы сказали, «как её», я и интересуюсь, – уточнила она.

– Мою жену, – объяснил Вадим Юрьевич, – У моей жены, у Елены, тоже была четвёртая стадия, и я ради неё открыл эту клинику, но спасти её так и не смог. Я думал, что у меня получится, как у Смецкого получилось вылечить свою жену от туберкулёза, но у меня не получилось.

– Кто такой Смецкой? – удивилась Елена.

– Это русский меценат 18 века, его жена заболела туберкулёзом, и он построил для неё санаторий в Абхазии и вылечил. Представляете, его жена даже пережила его самого на несколько лет, а умерли они уже на девятом десятке.

– Понятно, – кивнула Елена, – Повезло женщине с мужем.

– А моей жене, значит, не повезло? – поджал губы Вадим Юрьевич.

Елена промолчала, это всё было более, чем странно, она не хотела ссориться с малознакомым мужчиной, тем более, после того, как он её спас.

– Я есть захотела, – сказала она, – Если сможете накормить меня манной кашей, я бы с удовольствием её съела.

– Правильный выбор, – сказал он, – Манка лучше всего усваивается, пойдёмте на кухню, я приготовлю.

Они пошли на кухню, на большую и светлую, как и всё в этом доме. Вадим Юрьевич сварил Елене кашу, и она поела.

– Спасибо, что накормили, теперь отпустите меня обратно в море, я хочу утонуть, – попросила она так жалобно, что у любого бы разорвалось сердце.

У любого, но не у Вадима Юрьевича.

– Елена, я хочу попробовать Вас спасти, – сказал он, – Понимаете, моя жена согласилась в последние свои дни проводить исследование над её угасающим организмом. Благодаря этому я создал вакцину и лекарство против рака, но пока не обнародовал, потому что рано и боюсь, что не получится.

– Почему не получится? – удивилась Елена.

– По многим причинам, – отмахнулся он, – Но я всё равно хочу довести дело до конца, а потом уже будь, что будет.

– Хорошо, я согласна, – кивнула Елена.

– Вот, и замечательно, – обрадовался он.

Елена сама не понимала, как она могла согласиться на такое? Довериться незнакомому человеку, может быть, какому-то «доктору Франкенштейну»? Видимо, опять сработал инстинкт самосохранения, поэтому она и согласилась.

Прошло несколько месяцев, после того, как Елена оказалась в этой странной клинике на территории Абхазии, когда ей стало лучше. Оказалось, что Вадим Юрьевич родился здесь и унаследовал от родителей огромный дом, который и переделал под продвинутую клинику-лабораторию. Всё это он сделал ради своей жены, но вылечить её не смог, она так и угасла под его присмотром. Теперь он продолжал дело своей жизни, и уже на Елене испытывал новейшие способы борьбы с этой страшной напастью. На этот раз он уже знал, что делает и через некоторое время Елена реально пошла на поправку. В конечном итоге она выздоровела, и от рака не осталось и следа. Долгих два года увенчались победой.