– Мда, – задумчиво произнесла Рязанцева, – не интересовались у родителей, возможно ли похищение с целью выкупа? Кто они – эти Воронец? Видимо, состоятельные граждане.

– Я вначале тоже так подумал, всё-таки в посёлке живут люди известные, но Воронец вряд ли может представлять интерес с этой точки зрения. Он ведь ни артист, ни писатель, в посёлке есть люди более состоятельные, а этот – лишь руководитель школы. Да престижной, но для киднепинга это малопривлекательно, на мой взгляд, – пожал плечами оперативник.

– А что родители сами думают? Куда могла уйти девочка? Были ли подобные случаи ранее? Не склонна ли девочка к бродяжничеству?

– В том-то и дело, по словам родителей и соседей, Оля Воронец была тихим ребёнком, со двора почти не ходила, всё время читала.

– Надо же, мисс Марпл собственной персоной пожаловала. – Услышала Рязанцева позади себя неприятный голос Волкова, но решила не заострять внимание на его насмешках.

– Здравствуйте, Игорь Ильдарович, что можете сказать по существу дела?

– Прям, как на допросе. Ну понятно, сказывается влияние Махоркина, – фыркнул Волков.

Лена терпеливо выждала, пока судмедэксперт изольёт дежурную порцию сарказма и спокойным голосом повторила вопрос:

– Так что там с результатами вашего осмотра?

– Какие могут быть результаты? Трупа нет. Найдёте труп, зовите.

– Типун тебе… – Не выдержал Олег.

– А книга? Возможно, на ней есть отпечатки чьих-то пальцев. – Лена вопросительно смотрела на судмедэксперта.

– Я даже могу сказать чьих, – заговорщицки, почти шёпотом произнёс Волков, наклонившись к уху Рязанцевой.

– Чьих? – с интересом, так же полушёпотом спросила Лена.

– Твоих, детка. – Громко хохотнул Волков.

– Очень смешно. – Еле сдерживая себя, отреагировал Ревин. – И что ты за человек такой Волков. У вас патологоанатомов напрочь, что ли, эмпатия отсутствует.

– Сам ты анатом, – огрызнулся судмедэксперт. – Отпечатками пусть криминалисты занимаются, это их работа, а я поехал, – и, откозыряв под красную кепочку, направился к калитке.

Лена повертела затёртую книжку. Она хорошо помнила содержание повести.

– Тот, кто любит читать, очень бережно относится к книгам. Бросить в грязь такую книжку девочка не могла. Для пятиклассницы эта книжка – всё равно что личный дневник.

– Значит, кто-то вырвал её из рук девочки и швырнул в грязь, или книга выпала при нападении, – рассудил Олег. – Подошли сзади, девочка нападавшего не видела…

В этот момент раздался громкий скрежет калитки и недовольный голос Волкова:

– Ну и хозяева, не могут смазать, что ли?

Рязанцева оглянулась и задумчиво произнесла:

– Нет, незамеченным не получилось бы. Такой звук лучше любой сигнализации. Скажите, Андрей… – Лена повернулась к парню, сидевшему на ступеньках веранды, которого Олег назвал братом. Тот безучастно смотрел перед собой. – …вы когда в доме были, звук открываемой калитки не слышали?

Юноша медленно перевёл взгляд на Рязанцеву, но не произнёс ни слова.

– Извините, я не представилась. Следователь Рязанцева.

– Нет, – выдавил из себя парень, – ничего не слышал и не видел.

Лена взглянула на занавешенное прозрачным тюлем окно, которое выходило на веранду.

– Но ведь вы пили воду на кухне, как же вы ничего не видели и не слышали?

– Я потом в комнату прошел, переодеться, вспотел, листву убирал.

– И сколько времени вы отсутствовали? – Допытывалась следователь.

– Точно не помню, минут десять, пятнадцать где-то, – понуро ответил Андрей.

– Понятно. А у Оли были подружки в посёлке?

– Была одна – Вероника Смирнова. Она в соседнем доме живёт, я туда первым делом зашёл, но Оли там не было. – Парень вновь опустил голову, и его плечи затряслись. – Это я виноват.