– Что поделаешь, была война. Гитлер всему виной, а не народ. Немцы великая нация. Подрастешь, поучишься в школе, и узнаешь, какие среди них были замечательные люди – ученые, писатели, поэты. Грамматику надо знать и соблюдать ее правила. Ты же не хочешь быть двоечником? Ну, вот. Другой раз пиши правильно.

Первая неделя занятий по математике прошла для него почти вхолостую. Слушая учительницу, вроде бы, все понимал, а как до решения задачки – стоп. На второй неделе, дав ему задачу, она подсела рядышком на стуле.

– Объясняй, Виссарион, как решать будешь. Так, а почему ты думаешь, что это будет верно? Ну, ведь не получается. А я поступлю так и так, вначале числа в скобках поделю, а потом вот как: первое число умножу на результат от деления чисел в скобках и вычту сумму чисел в следующих скобках. Все просто. Так же решаются задачи про поезда, едущие навстречу друг другу с определенной скоростью и на разных расстояниях, и другие задачки. Только очень внимательно вчитывайся. Сам составляй из чисел пример и, не спеша, решай его.

С его глаз будто спала пелена.

– Так это так просто! – радостно воскликнул он, да как громко-то, что в комнату аж заглянули сыновья Анастасии Александровны. – Эх, я! – и постучал кулаком по своей стриженой макушке.

Ребята вместе с Анастасией Александровной весело рассмеялись. И дело пошло вперед, да еще как. Спустя полторы недели он догнал класс, а на выпуске, в те годы четвероклашки сдавали экзамены по своим предметам, Виссарион стал отличником. Его фамилия прозвучала в городской радиопередаче, на школьной пионерской линейке ему вручили первую в его жизни Почетную грамоту и в придачу книжку Гайдара о Тимуре и его команде. Переехав с родителями в другой город, он несколько лет поздравлял свою первую учительницу с праздниками и днем рождения, пока не пришло известие, что Анастасия Александровна умерла от тяжелой болезни. По-мальчишечьи он очень переживал. А тогда, перед окончанием начальной школы, Виссар впервые в жизни отчебучил такое…

Заканчивался май, солнышко пригревало. Школяры на большой переменке все до одного высыпали на свой открытый стадион, где по тому времени были все игровые площадки, кое-как оборудованные спортивным инвентарем. По всему периметру забора гнездились чахлые северные кустарники и, с ободранной шальными ударами мячей корой, невысокие березки, елочки и лиственницы. Старшие пацаны курили папиросы, выясняли между собой отношения, младшие резвились, как могли. Виссарион просто ощущал, как нуждаются в тепле его подлеченные в больнице легкие. Он стоял на несмелом пока теплом ветерке, вдыхая запах прелой листвы, внимая ее шороху. Вдруг под кустом что-то промелькнуло и разметало часть подсохшей листвы. А накануне он как раз в библиотеке читал книжку о занимательных проделках домашних животных, в том числе и про забавного ежика. «Ёжик это!» – пронеслось в его голове. И он, что было силы, крикнул: «Ёжик! Ёжик!» Рядом стоявшие мальчишки из параллельных классов загалдели:

– Ёжик! Ёжик? Где он?

Виссар махнул рукой в сторону кустика, а сам отошел поближе к забору. Мальчишки продолжали неистовствовать:

– Ёжик! Ёж!

Конечно, то был не ёжик. Какой тут ёжик перенесет лютую зиму? Правда, через дорогу располагались домики, а в них теоретически мог проживать еж. Но его надо было вначале еще привезти с юга. А на взлете пятидесятых годов века двадцатого здешним жителям было не до того: семью бы накормить, иметь в достатке хотя бы крупы да макароны, как говорится, не до жиру, быть бы живу. А тут – ёж. Но слово не воробей, вылетело – не поймаешь. Уже полшколы шныряло по кустам, разыскивая диковинное животное. И когда мимо его ног бесенком проскочил котенок, лапками требушивший листву, Виссарион понял, что дал маху. Но как о том сказать кому-то? Да никак! Еще побьют, и побьют крепко. Паренек тихонько улепетнул в класс. Тут и звонок, конец переменке. Возвращаясь домой из школы, слышал, как оживленно обсуждают ребята историю про ежа, спрятавшегося на стадионе. Он осознал, что в жизни есть вещи, о которых лучше помалкивать, иначе можно нарваться на такое! Еще Виссар зримо