Алекс не шевелился. Лика смотрела на него своими карими глазами так, что и до меня дошла эта щемящая сердце волна, от которой дышать стало практически невозможно. Руки сами потянулись к груди и скомкали рубашку.

– Я терпела то, что вокруг тебя всегда ходила толпа баб, что ты их обнимал, с ними спал, а меня лишь использовал… Я терпела! Меня выворачивало изнутри, но я ничего не показывала, потому что понимала: я не смогу дать то, что тебе нужно… – все вокруг смолкло. Трещина ветвилась, расползалась во все стороны. Разноцветная краска кусками осыпалась на землю. – Просто скажи, ты хоть на йоту чувствовал ко мне подобное?

Лика не плакала. Желтый капюшон откинулся назад, ее длинный рыжий хвост растрепался, а руки дрожали, сжатые в кулаки так сильно, что на ладонях у неё должны будут остаться полумесяцы.

Алекс опустил взгляд в пол. Он несколько раз открывал рот, дабы начать говорить, но так не проронил ни слова. Его сильная, внушающая в большинстве случаев страх фигура сейчас выглядела ужасно жалкой.

– Уходи.

Я читаю по губам. Лика произнесла последнее слово настолько тихо, что даже Алекс вряд ли услышал. Вне зависимости от этого, он ее понял и поплёлся прочь, не видя, как маска со сворачивающим уши треском лопается и тысячами осколков летит на мокрый асфальт.

Вместе с этим проходит и мое оцепенение. Я бесшумными шагами выхожу из укрытия и подхожу к осевшей наземь подруге. Лика сидит на корточках, обняв колени и спрятав в них лицо. Край дождевика испачкан в грязи, но кого это сейчас волнует…

– Пойдём, присядем? – я протягиваю руку, которую неуверенно принимают. Какая же маленькая, почти детская ладошка у Лики…

Первая попавшаяся лавочка служит нам причалом. Лика молча присаживается, не замечая, что наступила на ещё тлеющий окурок сигареты, оставленный непонятно кем. Ее спина, обычно удивительно прямая, сгорбилась, пальцы крепко вцепились в коленки, а сама она смотрит куда-то вдаль. По сравнению со мной она сейчас кажется маленьким гномиком, хотя роста мы примерно одного.

– Неудавшееся признание? – осторожно интересуюсь я.

– Скорее неудачный выбор. Как говорят: любовь зла – полюбишь и козла. – она усмехается. – Я не хотела взаимности, глупо ее ждать от того, кто даже не задумывался о твоих чувствах. – Лика и Алекс знают друг друга уже много лет и всегда дружили, но не более. Никто и подумать не мог, что у них может что-то получиться. Я в том числе.

– Но ты… Все равно хочешь быть с ним, да? Зачем себя мучить, если ты прекрасно осознаёшь последствия?

Говорю и тут же прикусываю язык. Робко поднимаю глаза на Лику. Я же знала! Знала, сколько боли ей приносил Алекс своим безразличием и как долго она ее терпела, но я не хотела этого признавать. Мой вопрос глуп и бессмыслен: Лика не могла никому сказать о своих переживаниях, боясь упреков и отказа, а потому и отпустить тоже. Только сейчас до меня доходит, что я видела ее страдания каждый божий день, но просто не желала в это влезать. Много раз чертова маска на лице Лики трещала по швам у меня на глазах, и моя единственная подруга заклеивала, запаивала сколы, оставляя сама себе шрамы… Какая глупая и банальная история: отличница, влюбленная в хулигана…

– Прости…

– За что? – Лика удивленно смотрит на меня. Непонятное чувство тошноты вновь подступает к горлу.

– За то, что не заметила раньше.

– Я и не хотела, чтобы кто-либо замечал. Это мои гормоны и только мои проблемы. Я видела тебя, когда ты выходила из школы и даже думала, что стоит уйти, но почему-то не решилась. Наверное, мне все же хотелось, чтоб у нас был свидетель. – Лика сильнее сжала руки на коленях. – Я противоречу сама себе, как глупо, не правда ли? Мне просто нравилось проводить с вами время, со всеми вами…