Я отбрасываю телефон на подушку, будучи оглушённая на одно ухо криком, и включаю громкую связь.

– Лика, давай, по существу.

– Фестиваль на грани срыва! Помоги, прошу, нет, умоляю тебя!

Пока я старалась сфокусировать взгляд и на ощупь найти свои очки, Лика рассказывала мне причину ее истерического состояния.

Фестиваль выпускников – самое грандиозное мероприятие в нашей школе. Его устраивают старшеклассники и при этом задействована вся территория учебного заведения. На улице организуют торговые лавочки с самодельными игрушками, украшениями и другими изделиями, на которых, словом, неплохо зарабатывают, подвижные игры, батуты; кабинеты превращают в разнообразные кафе, кинозалы, дома ужасов… В общем, во все, на что хватает фантазии и средств. Иногда пара учеников могла занять полностью этаж под квест или полосу препятствий, как это сделали в прошлом году трое парней из секции по волейболу. Они назвали его «Костоломом». Не помню в доскональности, что там было, но в начале всем смельчакам нацепляли по три ранца со стандартным набором первоклассника (средний вес около 5 кг) и заставляли бежать из одного конца коридора в другой, после чего один груз забирали, а с двумя нужно было пропрыгать в огромном холщовом мешке. Третью сумку, если не ошибаюсь, кидали на дальность. Там было так много испытаний, что до финала – каната с красным флажком наверху – дошел всего один – тоже волейболист.

Но самое главное в фестивале было его завершение: гала-концерт и вручение аттестатов. И вот как раз тут и возникли сложности, из-за которых Лика рвала и метала, а ещё слезно умоляла меня помочь. Девочка, участвовавшая в концерте, сломала себе ногу, но проблема в том, что для ее партии нужна замена с хорошей растяжкой, коих в рядах этого выпуска можно было по пальцам одной руки пересчитать. И я, к сожалению, вхожу в их число…

– Эмма, пожалуйста! Марго и Элизабет уже танцуют вальс, Нина ведущая, а я…

– На тебе слово выпускников, я помню. – зеваю. Мобильник я переложила на краешек стола, а сама заправляла постель. – Осталась только моя персона, да?

– Угу.

В это «угу» было вложено столько надежды, что даже моему все отрицающему естеству стало слишком совестно. И, тяжело выдохнув, я согласилась. Все-таки Лика, и правда, попросила меня в последнюю очередь, когда все кандидаты отпали по уважительным причинам. Я уверена, что она сама бы была не прочь полетать на полотнах, – в чем и заключалась суть номера – но ее роль в этом спектакле никто не мог выполнить, ведь медалистов среди выпускников ещё меньше, чем девушек с растяжкой.

– Ура! – вскрикнула Лика. – Ты не представляешь, как я тебя люблю, Эмма!

– Я тебя тоже люблю. – уголки губ сами собой приподнимаются. Я плюхаюсь на стул, закидывая на него ноги в позу лотоса, отчего тот делает круг, лениво проворачиваясь на своих колесиках. – Словом, сегодня же должны прийти первые результаты экзаменов?

– Ой, точно, я совсем забыла про них со всей этой суматохой. Может, сходим вместе посмотреть? А потом я тебя провожу на репетицию, она в три начинается.

– Хорошо. Зайди за мной часиков в двенадцать, погуляем немного.

– Договорились! – я завершаю звонок.

Медленно встаю и плетусь сначала в ванную, а затем и в кухню, куда меня уже дважды позвала мама. Она сидела за столом с кружкой чёрного чая и овсяным печеньем, крутя в руках упаковку из-под последнего. Что-то сильно привлекло ее внимание в составе сладкого.

– Доброе утро. – говорю, в ответ получая короткий кивок. Сегодня на завтрак был омлет с сыром и ветчиной, посыпанный сверху зеленью.

Я присаживаюсь и молча ем. Звенящая тишина в комнате давит на уши, отчего еда кажется менее вкусной. Когда я остаюсь один на один с матерью надолго, всегда возникает эта тяжелая, необъяснимая аура, которую хочется развеять хоть чем-нибудь. Самый действенный способ: разговор.