Обернувшись, она отрицательно покачала головой.

Шура понял, что сорвалось и, возвращаясь обратно к остановке, решил забыть о ней. Уж больно крупноразмерной оказалась девушка. Не только ростом, но и прочими излишествами не обделена – гренадёрша настоящая, а он рядом с ней… Шура на этом прервал поиск нелестных для себя сравнений, поскольку вдали показалась вожделенная маршрутка.

А через час ему неожиданно захотелось вновь увидеть её нежное лицо с легким восточным мотивом, зеленые глаза с ироничным прищуром, поглядывавшие на него сверху вниз, и, естественно, бюст, туго распиравший блузку. «На штурм!» – почти по-орлиному проклекотал он, испугав дремавшего на диване кота Брысика, и взялся за телефон, чтобы узнать где можно посмотреть вместе с ней «Римские каникулы». Для уточнения – поиск велся Шурой до появления в Ташкенте интернета и даже видеомагнитофонов. И был у него лишь один шанс из ста, может, два…

Среди его знакомых числилось с пяток тех, кто хоть каким-то боком был связан с кино. Третий оказался самым информированным – подсказал, что в Доме знаний, культовом центре ташкентских киноманов, есть приличная фильмотека и, скорее всего, в ней присутствует копия «Римских каникул». Так и оказалось. Дальше было проще – по письменной просьбе Союза журналистов, где заправлял отец Голубева, разрешили устроить для газетчиков «спецпоказ фильма с целью повышения культурной осведомленности журналистов с достижениями мировой кинематографии». Просмотр назначили на субботу, то есть через четыре дня

Два дня Шура безрезультатно пытался выследить незнакомку у ее многоподъездного дома. Отчаявшись, за день до сеанса, рискнул написать ей письмо с приглашением и вручил через окошко киоска матери.

– Это что? – удивилась та.

– Приглашение на фильм для вашей дочери в Дом знаний, – не соврал Шура. Будущая теща ему понравилась – тоже миловидная и с таким же приятным прищуром, как у дочери

– Кто приглашает? – Малоразмерного подателя письма она явно в этой роли не рассматривала.

– Союз журналистов, – полусоврал Шиш.

– Хорошо, передам. Она сегодня приезжает с соревнований, – подошедший покупатель газет избавил Шуру от дальнейших вопросов.

Вечером Венера, имя весьма популярное среди татарского народа в отличие от потомков римлян и греков, перезвонила. А когда наконец в назначенный день и час появилась на площадке перед Домом знаний, Шиш огорченно вздохнул – бежевое платье уровня зашибись, возможно, сама Хепберн не отказалась бы его надеть, но туфли на шпильках вознесли её еще на два вершка над ним.

На сеанс под видом газетчиков по специальным билетам прошла целая толпа друзей Шуры и Голубева. Все они, как и давешние филологини, с понятным интересом рассматривали статную гренадёршу. А Настя Вербицкая, приняв ее за новую подругу Голубева, и вовсе попросила познакомить с ней. И тут же поинтересовалась: платье из-за бугра? И удивилась ответу – сшила мама.

Большую часть сеанса Шура, скосив глаза, любовался обретённым сокровищем, сидевшей между ним и Голубевым, и в конце концов осмелился положить свою ладошку на ее руку. Она удивленно посмотрела на него и убрала ее. Спустя время он повторил маневр. И чуть не заорал от боли – Венера с такой силой сжала его пальцы, что искры посыпались из глаз.

Когда Шура попрощался после сеанса с друзьями и бросился вдогонку за уходящей спутницей, Вербицая только удивленно подняла брови. А Голубев развел руки – мол, таков удалец, его школа.

– Можно я тебя провожу? Такси поймать? Я тоже считаю, что лучше прогуляться, – затараторил он, догнав Венеру. – Заодно хочу выяснить – откуда сила-то сокрушительная?