В конце коридора виднелись большие двери-ворота, их иначе нельзя было назвать. Арочные, отделаны золотыми фигурами, казалось, что за ними тронный зал. Быстрым шагом дойдя до них, слуги, стоящие у дверей, как солдатики, дружно открыли сие скрипучее величие и то, что предстало взору юной ведьме, заставило ее замереть и затаить дыхание.

– "Ох, что с ним?! " – с напряженным выдохом молвила Агнес. Как, как это случилось? Как это возможно?.

Посреди комнаты стояла большая кровать с балдахином, шторы были наглухо задернуты, вокруг толпились слуги, а в углу на диване сидели 2 темные фигуры, но то, что лежало на самой кровати, вызывало не ужас, а миллионы вопросов.

Подойдя поближе, девушка наклонилась над телом юнца лет 15, он тяжело дышал и, словно спал. Сон-лучшее лекарство для него, в его состоянии, подумала ведьма. Из его лица, рук, ног, живота тянулись лианы, растение расползалось по всей комнате и уходило за ее пределы, но цветы…..как они пахли, как они были красивы!

–"Чудные алые розы! " -сказал старый ворон, залетевший через открытое окно и удобно примостившийся на плече ведьмы. "Минус один вопрос, порождающий тысячи" – сказал, вспорхнул и улетел в темноту окна.

–"Что ж, покончим с этим! " – прошептала Агнес и нырнула рукой в большую кожаную сумку за бабулиным лекарсвом

–"Мне нужна помощь, нужно дать ему этот отвар" – словно не своим голосом сказала Агнес. Да, этот день она запомнит на долго…, ведь что делать дальше?

–"Все, что скажете, я в Вашем распоряжении! " – резко молвил мужской низкий голос из темноты, где на диване сидели темные фигуры, и резко подорвался в сторону ведьмы. Высокий мужчина средних лет тяжелыми шагами преодолел расстояние комнаты и уже стоял рядом.

Это был Эйрон Гарин средний, второй сын герцога. Всего у герцога было три сына, все трое жили в поместье отца. По слухам, сыновья ничем не уступали отцу в решительности, строгости, в остроте ума. Мать их, почившая при родах последнего, была доброй, мягкой женщиной. Говорят, сад, перед замком, был ее детищем, ее отдушиной. Бедной женщине тяжело жилось при столь суровых законах. Сады и материнство…, она всю себя им отдавала.

– "Приподнимите его и придержите, мне нужно чтобы он выпил половину, а вторую нужно дать завтра с первыми лучами рассвета"-, сказав это, Агнес разжала ладонь и в ней появился маленький огонек. Теплые блики заиграли на лице спящего, под ними его цвет лица казался бледным, словно алые цветы забирали всю его жизнь.

Дарт Гарин младший, сделав глоток бабкина отвара, так скривился, что казалось, что он сейчас вскочит начнет бранить всех нас на чем свет стоит. "Да, да…все, что нас не убивает- делает нас сильнее", -пробормотала ведьма и сразу же наклонилась к юнцу и начала шептать ему на ухо. Комната наполнилась тишиной. Казалось, все, даже стены, хотели расслышать слова ведьмы, но то, что стало происходить минутой позже, заставило вздрогнуть даже самых суровых зрителей.

Дарт резко вскрикнул, по его телу побежали искры и эти искры помчались по ветвям, исходящим из его тела. Да, ему было больно, гибель ветвей происходила как гибель части него. Как мать терявшая своих детей на поле боя; как ребенок терявший последнюю надежду в доброту и любовь; как Мир, терявший последние капли надежды на осознание того, что все мы произошли от одного источника, что все мы равны, что все мы уйдем к Истоку создавшего нас из одной звездной пыли.

Когда всё закончилось, в комнате воцарилась тишина с привкусом ужаса, боли и страха. Мужчины боялись пошевелиться, дамы давно закрыли уши руками и одна ведьма смотрела на все с лицом постороннего зрителя, словно немой свидетель, немой судья.