Мистер Шоу слегка понурил голову и слабо кивнул.

– Можете ли вы обещать, что всё, что я скажу, останется в этом кабинете?

– Видит Бог, этот кабинет знает уже очень многое. – Попытался пошутить сыщик, но выражение утомлённого лица собеседника заставило его стать серьёзным. – Безусловно, сэр. Я очень серьёзно отношусь к тайне следствия. И к тайне человеческой души.

– Мой сын повстречал Анну совершенно случайно. На благотворительном вечере в Лондоне чуть больше полугода назад. Он влюбился без памяти и позволяет всячески собой манипулировать. Если острый нюх вас не подвёл, вы не могли не заметить, как неестественно себя ведёт моя невестка. Лесть, мнимая доброта, лицемерие. Что только не скрывается за её маской невинности. Я больше десяти лет веду бизнес, инспектор, и научился различать, когда мне врут в лицо.

– И Анна вам врёт.

– Пускает пыль в глаза каждый день. Что добра ко мне, что заботится о нашем доме… что любит моего сына. Я наводил справки о ней. Из обеспеченной ирландской семьи, всю жизнь получала, что хотела. Пока её отец не разорился и не оставил семью без гроша. После этого она переехала в Англию, в поисках новой жизни. Или в поисках доверчивого юноши, которым оказался мой Фред. Уж больно стремительно развивались их отношения. И года не прошло, а через пару недель уже назначена дата свадьбы.

– Вы не говорили об этом с сыном?

– Пытался один раз. Но больше не посмею. Он очень обиделся на меня, а я не хочу терять связь со своим единственным сыном. Когда правда выплывет наружу, это разобьёт ему сердце.

– Пока вы не говорите ему о своих подозрениях, его сердце разбивается каждый день. – Произнёс инспектор, сочувственно сжав плечо собеседника. Какими бы разными они не были, он питал необъяснимую симпатию к этому мужчине.

– Я могу и ошибаться. А я не привык обвинять людей понапрасну, если вы понимаете, о чём я.

– Туше.

Внезапно скрипнула половица всего в нескольких метрах от кабинета. Инспектор с завидной резвостью выглянул в коридор и застал мисс Честертон у дверей своей спальни. Она попыталась сохранить невозмутимый вид, хотя тень страха на её лице не укрылась от внимания сыщика. Наверняка, молодая особа подслушивала и попыталась уйти незамеченной, пока её не застали с поличным.

– Мисс Честертон, – наигранно улыбнулся Мартин, приближаясь к девушке.

– А я как раз шла к себе…

Надо было отдать ей должное – голос не дрогнул. Для пущего убеждения девушка открыла дверь и вошла в комнату, продолжая удерживать непрошеных гостей в проёме. Инспектор завёл разговор о предыдущей ночи, стал задавать те же самые вопросы, чтобы создать иллюзию беседы. Сам же он в это время незаметно обшаривал комнату глазами в поисках интересных для следствия вещей. На полноценный обыск ему потребовался бы ордер. Но к чему официальная бумажка, если провести его можно, не заходя внутрь и не используя руки.

Вот оно! Деталь, за которую зацепился взгляд инспектора. Пластинка с пилюлями, как и говорил Фред, лежала на тумбочке около кровати. Она стояла прямо напротив входа, поэтому у сыщика открывался прекрасный обзор. Фред упомянул, что выпил всего одну таблетку снотворного, тогда как в упаковке не хватало целых три.

– Мисс Честертон, вы принимаете снотворное?

Вопрос вызвал странную реакцию у девушки: щёки тронул румянец, дыхание чуть участилось. Неопытный констебль, вроде Эдвардса, пропустил бы такой явный признак беспокойства, но не главный сыщик Бейквелла.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу. – Надув губы, попыталась возмутиться Анна. – Такие вещи – личное дело каждого.

– Такие вещи перестают быть личными, когда речь заходит о преступлении. – Парировал инспектор. – Вчера вечером перед сном вы принимали снотворное?