Мое терпение лопнуло. Хотелось схватить ее за шиворот и вышвырнуть из кабинета, как одичавшую кошку. Или перекинуть через колено и отшлепать за этот истеричный монолог. Ее крики, казалось, были слышны даже на парковке.

Но в чем-то Василиса была права. Да, я сколотил состояние и тратил деньги на свои прихоти. Но я тоже знал, что такое голод. И я помнил, как моя мать-одиночка плакала по ночам, жертвуя всем, чтобы вырастить меня человеком с характером.

– Да! А теперь можете увольнять! – выдохнула она. – Я в любом случае не хочу работать с человеком с черствой душой.

– Быстро вы сдались, – усмехнулся я. – Я думал, вы…

– А мне плевать, что вы думали! – холодно бросила она, развернулась и вышла, хлопнув дверью.

Я остался один, чувствуя, как гнев и досада медленно сменяются усталостью. Эта девчонка умела выводить из себя, но в ее словах была доля правды. И это раздражало больше всего.

Павлин! Напыщенный индюк! В этом своем идеальном костюме с иголочки и с этой самодовольной улыбкой.

Господи, как же я разозлилась! Спасибо, что хватило сил сдержаться и не сделать то, о чем так ярко рисовала фантазия. В голове то и дело всплывали картинки, как я бросаюсь на него, царапаю, кусаю, пока не выдохнусь. А сил у меня хватило бы надолго!

«Мы здесь не занимаемся благотворительностью, и будущее каких-то ребят с улицы меня не сильно волнует», – передразнила я, стараясь копировать его холодный тон. Как я могла так ошибиться? Я ведь решила, что у него добрые глаза. После той встречи в баре даже вспоминала его пару раз. Спрашивала у Артема, не приходил ли кто-то похожий. А он оказался невыносимым эгоистом. Он не понимает: будущее этих ребят зависит от их окружения. Если они перестанут приходить сюда, то отдадут свое время улице и сомнительным компаниям.

Но в одном он был прав. Я слишком быстро сдалась. Бросить ребят, уйти из комплекса – это не лучшее решение, как бы ни кипела моя кровь при виде Мурзаева.

– Как все прошло? Познакомилась с шефом? – спросил Артем, появившись как из ниоткуда. – А знаешь, он мне понравился. В нем чувствуется стержень и какая-то хитринка. Ты чего так подозрительно молчишь?

– Голос сорвала, – пошутила я.

Мы вышли из здания вместе. Когда я обернулась, чтобы бросить последний взгляд на окно кабинета Мурзаева, Артем заметил у меня в руках непривычно большую спортивную сумку.

– Что случилось, Вася?

– Наша встреча была фееричной. И, кажется, меня уволили, – протянула я с кривой улыбкой.

– Кажется?

– Скажи как мужчина. Если орать на босса до хрипоты, и вот прям от души, так, что капилляры в глазах лопаются, думаешь, он обидится?

– Ты накричала на босса? Да как ты еще жива после этого? – удивился Артем. – Открою тебе маленькую тайну. Мужики – народ дикий. Когда на них повышают голос, многие терпят, но уверяю тебя: им это однозначно не нравится!

– Это тоже интересный вопрос. Почему он терпел? А еще как будто специально дразнил, – задумчиво произнесла я, решив обдумать это позже.

– Вася, ты что натворила?

– Долгая история, – отмахнулась я. – Сегодня я слишком вымоталась, не хочу сейчас объяснять.

– Понятно. Хочешь поехать ко мне?

– Спасибо, Артем, но не сегодня. В другой раз. Не волнуйся, я разберусь. Езжай.

Я лениво наблюдала, как он садится в машину и исчезает в темноте, а сама принялась искать ключи от мотоцикла в рюкзаке. После пяти минут тщетных поисков я вспомнила: возможно, оставила их в кабинете у босса.

– Черт! – вырвалось у меня.

Я бы не вернулась туда с поджатым хвостом за все деньги мира. Поэтому начала искать телефон, чтобы вызвать такси.