Вниз по Пятой авеню бежали люди. Сквозь плотную пелену снега я мог рассмотреть только темные силуэты. Шестеро. Люди приближались.

Солдаты? Нет, охотники. Оставаться здесь было нельзя. Пригнувшись и стараясь не высовываться из-за машин, я побежал по Пятой авеню – и уткнулся в гору обломков. Охотники остановились возле «Плазы», именно там, где я только что изучал сделанный краской знак.

Они замерли на фоне здания, торец которого украшала гигантская рекламная растяжка – этажей десять высотой, не меньше. Полуголая девушка рекламировала… сумочку. А может, и нет: сейчас безумных размеров рекламная картинка утратила какой-либо смысл. Даже не получалось представить, что когда-то все это имело значение.

Придерживая воротник куртки, чтобы за пазуху не набивался снег, я побежал по правой стороне улицы, стараясь держаться как можно ближе к зданиям. Охотники бежали за мной примерно с такой же скоростью.

Я был уверен, что они пока еще меня не заметили, иначе бы двигались гораздо быстрее – сейчас они шли по моим свежим следам на снегу. И я понесся вперед, больше даже не пытаясь прятаться.

Границы между тротуаром и проезжей частью стерлись. Повсюду стояли искореженные машины: легковушки, фургоны, грузовики; валялись обломки, торчали острые осколки – и все это было покрыто толстым слоем пепла под грязной ледяной коркой и присыпано свежим снегом. Прямо впереди дорога была полностью перекрыта завалом. В один из первых дней я видел из Рокфеллеровского небоскреба, как рухнуло это здание, а потом еще долго в воздухе висело облако серой пыли. Развалины ощетинились рваной арматурой и битым стеклом.

У меня было три варианта: оббежать преграду по полному опасностей Центральному парку, сделать круг и через квартал или два вывернуть на восток, чтобы с большой вероятностью уткнуться в очередной завал, или развернуться и бежать назад.

Я оглянулся. Преследователи на пару мгновений остановились – я еле-еле успел пересчитать их – и снова побежали, только теперь гораздо быстрее. Двое свернули на боковую улочку.

Раздумывать было некогда. Я перебежал через дорогу к Центральному парку. Внутри виднелось кирпичное здание с белыми деревянными рамами. Оно очень напоминало самую настоящую, а значит, надежную крепость, с башнями по бокам, высотой в четыре или пять этажей. Ко входу вели полтора десятка ступенек. Атака не коснулась его.

Справа от меня была кирпичная колонна с позеленевшей от времени медной табличкой «К зоопарку и кафетерию»; прямо от колонны шла вниз лестница. Я ухватился за железные перила и быстро-быстро стал спускаться по скользким ступенькам, стараясь не упасть. Перебежав через небольшой пятачок, я оказался у подножия лестницы, ведущей к массивным деревянным дверям кирпичного здания. Мне было страшно и очень холодно. Снег сменился ледяным дождем. Я оказался не в то время и не в том месте.

Даже если удастся оторваться от охотников, найти убежище до наступления темноты у меня вряд ли получится. Мои преследователи пока еще не свернули в парк – я видел их наверху, но медлить было нельзя: от «Плазы» они уверенно шли по моим следам, так что скоро будут здесь. Надежда только на то, что дождь немного смоет следы…

Я взбежал по лестнице к наполовину застекленным дверям. Заперто. Я замер и прислушался. Топота слышно не было, но зато я прекрасно видел, что охотники вот-вот поравняются с тем местом, где я свернул в Центральный парк. У меня оставалось от силы две минуты. Может, получится разбить стекло и изнутри открыть дверь? Я приложил руки лодочкой к глазам и приник к стеклу, пытаясь рассмотреть, что там внутри, но было темно, как я ни щурился и ни старался различить хоть что-нибудь.