Девушка понимала, что так быть не должно. Что погиб дорогой ей человек, с которым она хотела связать свою жизнь. Но когда ей сообщили ужасную весть, она ничего не почувствовала, как будто услышала по телевизору новость о гибели незнакомого человека.

И потом, когда закрытый гроб опускали в яму, а вся семья жениха плакала навзрыд, Саша не чувствовала ничего, кроме усталости и недоумения. Ей хотелось поскорее сбежать и чтобы её оставили в покое, чтобы больше никто не подходил к ней и не высказывал соболезнования.

Ей было стыдно.

Когда на крышку гроба полетела первая горсть земли, она поняла, что никогда не любила жениха.

Саша даже не пыталась объяснить это матери. Та, как всегда, отказывалась слушать дочь, списывая всё на стресс и на обострение её болезни.

«Ты бездушная, бессердечная тварь», – твердила Саша про себя, сама не зная, к кому обращены её ругательства – то ли к себе, то ли к матери.

А голоса в голове вторили ей: «Да! Ты бездушная, ты бессердечная! Убей себя! Убей себя!»

Саша знала, что, если бы рядом с ней был отец, они смогли бы разобраться во всём, он бы помог ей вынырнуть из этой бездны отчаяния и самоуничтожения. Но отец приехать не мог. А мать… Саша любила мать, но та никогда не понимала её. И никогда не старалась понять.

В тот вечер Саша наконец-то осталась одна. Запас продуктов подошёл к концу, и матери пришлось оставить девушку одну дома. Она была уже сильно пьяна и наотрез отказывалась выходить из квартиры.

Только хлопнула входная дверь, как голоса в голове взвыли с утроенной силой.

«Убей себя. Убей себя!» – шептали, шипели, кричали они.

Ей бы позвонить матери, попросить её вернуться. Или хотя бы отцу, услышать его спокойный голос, но Саша сидела за столом и сверлила взглядом непонятно откуда взявшееся лезвие. Она не помнила, как взяла его и принесла на кухню.

«А может, и правда это выход? Не будет больше ни угрызений совести, ни чувства вины, ни этих противных голосов».

Она задремала прямо на высоком стуле в обнимку с бутылкой. Даже во сне она продолжала размышлять, взять ли ей в руки лезвие.

Саша развернула руку, посмотрела на вены, проступающие через кожу, и представила, как больно ей будет. И поняла, что просто не сможет причинить себе боль. Только не таким способом.

А потом она увидела его. Незнакомый мужчина с тревогой смотрел на неё. Он сидел на её диване, в чёрной растянутой футболке и серых спортивных штанах.

Она с жадностью рассматривала его, пытаясь разгадать – это галлюцинация или просто сон.

Его лицо показалось ей смутно знакомым, но она не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах они могли встречаться ранее. Скорее всего, подсознание во сне слепило собирательный образ из всех знакомых Саше мужчин.

Так она подумала, когда мать разбудила её. Девушка только и успела спросить: «Кто ты?»

С того вечера прошло уже несколько месяцев. Мир успел рухнуть. Все, кого Саша знала или любила, погибли.

Он был нужен ей. Он, а не Яна, кошка или этот весельчак Макс, неожиданно появившийся в её жизни из ниоткуда.

Уже заканчивая портрет, она ощутила на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела Макса. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку спиной.

– Красиво рисуешь.

– Ты меня напугал, – нервно поёжившись, ответила Саша.

– Прости, не хотел тебе мешать, иначе топал бы, как слон. Решил проверить, как ты, а ты тут рисуешь. Интересный персонаж – твой друг?

– Нет.

Мужчина несколько раз прошёлся рукой по футболке в тщетной попытке счистить с неё кошачью шерсть.

– Вот, значит, какой он, – наконец сказал он.

Заметив удивление на лице девушки, Максим пояснил: