Встречая меня удивленным взглядом, Дмитрий произнес:

— Вы изменились, госпожа.

— Да. У вас будет чем перекусить? Желательно не грибы, на них я уже смотреть не могу.

Мне дали хлеб с мясом.

— Как вы выжили? Я помню наш единственный разговор, - сказал Дмитрий.

— А где гарантия того, что, если я вам скажу, то вы не используете это против меня?

— Госпожа, у нас магический контракт с родом Шоес, а точнее, он заключен с вашим покойным супругом. Но после его смерти мы перешли в ваше подчинение.

— Хм, можешь не продолжать. Значит, вы не будете действовать мне во вред.

— Да, госпожа.

— Предлагаю выдвигаться дальше.

Пока они готовили коней, которых на ночь распрягли, сказала:

— Выжила, а в остальном мне еще самой нужно разобраться.

Слова застревали в горле, когда я хотела сказать, что много раз умирала. Мужчины видели, что я хочу что-то сказать, но не могу.

— Вы пообещали кому-то не говорить?

— Нет. Но то, что там происходило, это было очень сложно и мучительно. Не столько физически. К боли привыкаешь, одиночество же куда страшней. Даже дикие звери меня избегали.

Мужчины хмурились, силясь меня понять.

— Наверное, я пока не готова все рассказать.

Дальше ехали молча. Только когда добрались до трактира и сели обедать, спросила у мужчин:

— Как обстоят дела с семейным делом? Чем супруг занимался?

— У него много зданий и он сдавал их в аренду. Хорошую долю прибыли приносил кирпичный и стекольный заводы. Наверное, было еще что-то, мы всего не знаем. Мы выполняли роль охраны дома и периодически сопровождали господина.

— Я слышал, что господину еще принадлежит ферма по разведению породистых лошадей, - сказал молчавший до сих пор Гарольд.

В трактире мы переночевали и с первыми лучами солнца отправились дальше. Было очень странно спустя столько лет снова видеть людей, общаться с ними. Неожиданным открытием для меня стало то, что я четко различаю, когда мне лгут, даже такую мелочь как то, что меня пытались надуть в трактире на стоимость комнаты. Я только слегка улыбнулась и сказала:

— А теперь, уважаемый, назовите реальную стоимость и без лжи.

Хозяин трактира запнулся, смотря на меня, и назвал уже реальную стоимость.

— У вас давящий взгляд, когда вы так смотрите, — сказал Дмитрий.

Я ничего не ответила. Поездка продолжалась четыре дня. К вечеру пятого дня мы прибыли в город. Когда я зашла в наш городской дом, первым меня встретил дворецкий. Мужчина видел меня после свадьбы и сейчас с неверием смотрел на меня, словно на призрака.

— Не смотрите так, я не исчезну теперь. К сожалению, я не помню, как вас зовут.

— Линдон, госпожа. Вы совсем не изменились. Если позволите, я отправлю за нотариусом и поверенным господина.

— Да.

Сама прошлась по первому этажу и дождалась дворецкого.

— Линдон, в этом доме есть моя комната? Кем она сейчас занята?

Надо отдать должное дворецкому, лицо он умел держать.

— Мери живет в ней.

— Любовница моего покойного супруга, - догадалась я. — Комнаты у них раздельные были?

Дворецкий кивнул.

— Комнату супруга уже убирали? Похороны уже были?

— Господин пока в городском морге. Комната убрана.

— Тогда я остановлюсь в его комнате. А с Мери я поговорю после ознакомления с завещанием. После этого уже будет понятно, что делать.

Нотариус с поверенным прибыли быстро, не прошло и получаса. Я успела только выпить чай и слегка перекусить в столовой. Мери зашла как хозяйка дома в кабинет супруга. На меня взглянула мельком и никак не отреагировала. Мою личность нотариус подтвердил и по документам, и магически. Плюс, фамильный перстень Шоесов всегда был на мне.

Если опустить все формальности, то супруг в своем завещании все свое имущество и бизнес оставил мне, ни гроша своим любовницам. О, как она возмущалась и плевалась ядом! Уж не знаю, чем руководствовался муж, когда оставлял все мне, если закрыл меня в поместье. Не известно, что бы случилось, если бы я там умерла, кому бы тогда достались деньги и все это состояние.