Она осторожно его взяла и развернула. Там лежали два тончайших кусочка говядины и грамм пятьдесят фарша. Лука подошел к ней сзади, взял кусочек этого мяса и сказал:

– Это два кусочка на сегодня на ужин, а это мясо на завтра для суго. Это подлива для макарон, значит.

Маша только спросила:

– Почему два, ведь нас трое? – хотя ей хотелось бросить это так называемое мясо в его сухое лицо.

– А я уже сегодня ел мясо и больше не хочу, – сказал этот несчастный высохший экономист.

Она целый вечер думала:

«Это же надо! Так экономить на себе! Он готов вообще ничего не есть лишь бы сэкономить деньги. А работает строителем еще и подработки разные, деньги должны быть».

Когда Маша впервые увидела Луку, она решила, что пусть он не хорош собою, но повел в ресторан, значит не жадный и денежный. После ресторана, возвратясь домой, Лука, порывшись в ящике комода, достал коробочку и вручил ее Маше. Там оказались кольцо и браслет из золота. Было видно, что украшения не новые. Маша подумала:

– Наверное, от жены остались.

Но подарок приняла. Если другого не дарят, то и это сгодится. Она надеялась, что будет жить в достатке, что хоть иногда ей можно будет пробежаться по магазинам и накупить себе красивых дорогих вещей.

Но муж не спешил ее радовать. Маша прилетела с одним чемоданом. Ей не хватало самых повседневных вещей, но купить она их не могла. Муж денег не давал.

Только через два месяца он повел ее в магазин и сказал:

– Выбери себе кое-что.

Выбирать было особенно не из чего. Магазинчик какой-то захудалый и вещи в нем старомодные, попросту какие-то тряпки. Маша долго копалась в этом барахле. Бойкая продавщица подбрасывала ей тряпки и каждый раз оскорблялась, когда Маша отказывалась. Она выбрала теплый темно-сиреневый костюм и свитерок. Продавщица обиженно надула губы:

– Столько товара, а она ничего не выбрала.

Позже Маша узнала, что Лука белил ей дом, и она вместо денег рассчиталась с ним вещами.

Ноябрь заканчивался. Уже даже на улице нельзя было согреться. Маша гуляла в своем нарядном брючном костюме, в котором приехала сюда. Она под низ уже стала надевать ту кофточку, которую взял муж в том магазине, но все равно было холодно. А муж покупать пальто даже не собирался. Однажды, она, потеряв терпение, сказала:

– Мой дорогой, уже холодно на улице, мне нужно пальто.

Он недовольно достал пятьдесят евро и сказал:

– Это на еду и тебе на пальто.

Пальто пришлось брать на ярмарке подешевле. На остальные деньги Маша купила еды и занавеску на кухню. Уж очень та старая и облезлая, что сейчас на окне. Придя, домой, она повесила занавеску на окно. Сразу стало уютнее. Занавесочка была веселенькая в мелких яблочках и яблоневых цветах. Маша расправила занавеску и улыбнулась:

– Вот так-то лучше.

Когда вечером пришел муж, он недовольно буркнул:

– Зачем? Ведь есть же занавеска.

Маша хоть и решила не обращать ни на что внимания, но ее взорвало. Она стала кричать на русском вперемежку с итальянским, что хоть в России она жила сама, но у нее в доме был полный достаток, и занавески красивые были, и ковры на стенах и полах, и цветы повсюду. Что она привыкла жить в уюте и тепле. Она почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы и выскочила на нижний этаж в комнату для стирки и глажки. Когда она входила в низенькую дверцу, то ударилась в который раз головой и заплакала горькими слезами. Лука побежал за нею, застал ее ревущей и стал неловко успокаивать.

– Ну не плачь. Ладно, хорошая занавеска.

Не погладил ее, не поцеловал. Постоял и ушел наверх. Потом весь вечер бурчал:

– Бо, бо?

Это значит, что он недоумевал, к чему все эти слезы и зачем эта новая занавеска? И старая была не плохая. А Маша тихо вздыхала. Нет, не так она мечтала жить! Но что поделаешь? Надо приспосабливаться как-то.