На следующий день во время обеда он объяснил Маше:

– Сразу все деньги тратить нельзя. Нужно каждый день или еще лучше через день, понемногу, по пять-шесть евро.

Кое-как со словарем она поняла, чего он хотел от нее.

– Да, жить придется очень скромно, – вздохнула она.

Маша считала, что в Италии все живут богато, и она была просто шокирована, что ей необходимо экономить на еде. Она не подала вида, что расстроена и, надев маску, хихикнула:

– Хорошо, хорошо.

Он, довольный, что провел воспитательную беседу с женой, пошел в спальню и потянул ее за руку.

– Вене ква – иди ко мне, – шепнул он, и глаза его заблестели.

– Боже мой! Мало, что каждый вечер еще и днем ему давай.

– Нет, нет, – сказала она, – вдруг Къяра придет.

Лука недовольно побурчал и пошел в спальню отдыхать. Они уже месяц, как живут вместе и он каждый вечер добросовестно исполняет свои супружеские обязанности. Каждый вечер Машу охватывает страх, что сейчас это начнется. Но она, хихикая и прицеловывая его, шла с ним в постель. А куда денешься? Муж ведь. И потом, она каждый раз надеялась, что у них наконец-то все получится, как надо. Но он, молча, без ласк быстро залазил на нее, быстро кончал и отворачивался, сразу же засыпая. А неудовлетворенная Маша лежала со слезами на глазах.

«Так мне и надо. Захотела замуж, терпи», – думала она.

Маша может быть и потянулась к нему, оттаяла бы, если он был бы хоть чуть-чуть поласковее. Но ласки не было, он просто не знал, как это делается.

В последнее время Маша заметила, что у ее мужа глаза наливаются кровью.

– Тебе нужно сходить к врачу, – как могла сказала по-итальянски она.

– Да это от ветра, – отмахнулся Лука.

Но через несколько дней все же пошел к врачу. Вернулся черный, как туча и весь жалкий, как побитая собака.

– Что случилось? – встревожилась Маша.

Но он только сложил руки внизу и поскулил:

– У-у-у.

С этого дня их сексуальные игры закончились.

Перед тем, как идти в постель, он завязывал платком шею и говорил:

– Я болен.

Это значит никакого секса.

«Видит Бог, он меня услышал. Как я не хотела этой его „фаре аморэ“ – заниматься любовью с ним».

С этого дня Лука постоянно завязывал горло платком, а Маша облегченно вздохнула. Ей стало так легче жить с ним. Они жили, как брат с сестрой или как друзья. Она догадалась, что он принимал какой-то препарат для возбуждения, а сейчас врач ему запретил. Вообще итальянцы свято верят врачам и обязательно исполняют их предписания. Когда Маша пошла к врачу с давлением он, посмотрев на анализ крови, сказал:

– Коллестироло, Мария, коллестероло.

И запретил есть все вкусное.

– Инсалат, инсалат это еда для тебя, – сделал он заключение.

«Да щас, – подумала Маша. – Мало, что муж меня кормит одними макаронами, а тут еще и салат».

Но инсалат пришлось есть, как и макароны, потому что муж на следующей неделе денег не дал. Он решил что еды и так много. А Маше сказал:

– Мясо я куплю сам.

Был уже ноябрь. В доме холодина, но еще никто не собирался включать отопление. А каменные стены, каменный потолок, кафельные полы везде, даже в спальне, от них веяло каким-то вселенским холодом. Да еще вечно закрытые ставни совсем не пропускали теплых последних лучей в дом. Маша утром открывает их, а Лука, прийдя на обед, закрывает. Маша откроет, он закроет…

– Зачем их закрывать? – возмущалась она. – Это, наверное, чтобы какой-нибудь шкафчик или коврик не выгорел.

И в этом леднике ей приходилось проводить все дни. Однажды она спросила Луку:

– Уже холодно в доме, почему ты не топишь?

А он ответил:

– Потому что газ у нас в Италии очень дорогой. Если холодно, иди на улицу гуляй, там теплее.