Конечно же, я поверила. Как можно было подумать о плохом характере женщины, которая родила и воспитала такого сына? Я даже представила такую милую, улыбчивую старушку, без конца пекущую блинчики и крахмалившую воротнички на рубашках сына.

Вы же понимаете, какое благоговение провинциальная девчонка чувствовала перед этаким городским, опытным франтом? Слава был старше меня на десять лет, и казался мне невероятно взрослым и успешным. К своим годам у него происходил значительный карьерный рост, его знали, уважали, благодарили за его общественную деятельность. К тому же, у него была своя трёхкомнатная квартира, машина приличной марки и модели, но в то же время не выделяющаяся на фоне коллег и знакомых. Немного вникнув в ситуацию, я поняла, что Славе на его должности, вообще, выделяться было нельзя. В стране полным ходом шёл непрекращающийся процесс борьбы с коррупцией и бюрократией, по крайней мере, об этом говорили, буквально кричали с экранов телевизоров, и чиновники, все, как один, старались не выделяться. Слава следовал этому же пути. Хотя, деньги у него были, и статьи доходов помимо зарплаты тоже были, но об этом я стала догадываться гораздо позже.

А во времена наших зарождающихся отношений, я летала, словно на крыльях. И никак не могла поверить, что рядом со мной такой мужчина. Который любит, открыто обожает, буквально носит на руках. Цветы дарит через день, приглашает меня на романтические ужины. Оказывается, до знакомства со Славой я и в ресторане-то настоящем не бывала. Все привычные для меня заведения, в которые мы с друзьями и знакомыми ходили по важным датам, Слава пренебрежительно называл кафешками. А он предпочитал европейскую кухню, нам на ужин подавали гаспачо и тартар из мраморной говядины, а на десерт баловали профитролями. А когда я принималась хвалить и удивляться чему-то, совершенно искренне, Слава смеялся, глядя на меня ласковым взглядом. Мне тогда казалось, что его взгляды ласковые, мягкие, влюблённые. И я старалась его порадовать своей реакцией всякий раз, когда получала комплимент или подарок.

Дорогих подарков, например, ювелирных украшений или шуб, Слава мне никогда не дарил. Но я и не ждала их, если честно, потому что не приучена была к такой щедрости, в моей жизни знакомых с подобным материальным достатком никогда не было. И я радовалась серебряным серёжкам, колечкам, красивым шарфикам и цветам. Безумно радовалась. Да и все знакомые девушки вокруг, мне завидовали. Даже не подаркам, а нашим со Славой отношениям. Ведь он был заботливым, внимательным, аккуратным. Он звонил мне по несколько раз в день, интересовался моим настроением, чем я занимаюсь в данный момент, с кем ходила обедать и так далее. А ещё хмурился, когда мне приходилось задержаться в офисе, когда в компании случался какой-нибудь аврал, и даже на меня сваливалась дополнительная работа. В такие дни Слава начинал звонить мне чаще, и голос его становился требовательнее, с нотками наставления. А я принималась его уговаривать, увещевать, что волноваться ему абсолютно не о чем, просто сложилась такая рабочая ситуация. К тому же, начальство обещало позже доставить всех сотрудников до дома, если будет совсем поздно.

– Что значит, до дома? – переспросил Слава в первый раз. – Кто тебя будет подвозить? Большаков?

– Я не знаю, – честно сказала я. – Я передаю тебе то, что сама услышала от девочек.

– Я не хочу ничего знать ни о каких девочках, – отрезал он тогда. И тут же добавил: – Я сейчас приеду.

И, на самом деле, приехал, и забрал меня домой, о чём-то коротко переговорив с Большаковым в его кабинете, а я чувствовала себя безумно неловко, не понимая, из-за чего Слава так всполошился. К тому же, на следующий день на меня всё руководство посматривало с явной усмешкой, а затем и вовсе Большаков подошёл и со слышимым в голосе ехидством, меня поздравил.