За напряженной суетой минула без малого неделя. В столице окончательно стихли отголоски праздничных настроений, но сменились не будничной рутиной, а каким-то ожиданием, невнятным и лихорадочным. Хотя по-прежнему ничего вроде бы не объявлялось, в каждом шепотке, каждом взгляде на улицах чудилось таимое возбуждение. Капля за каплей из дворца просачивались слухи. А тут благородное сословие, зачастившее к оружейникам, в мастерские, где работа заметно оживилась. Да вдобавок торговцы, потянувшиеся с весьма характерным товаром – такой не встретишь на простой ярмарке. Кроме того, с караванами пожаловали еще гости.

Наемникам кипевший вечной войной Диадон дарил возможность жить очень недурно. Едва затихала одна распря, как где-то по соседству вспыхивала новая – только успевай шевелиться. Если везло, подобным промыслом всерьез обогащались, причем больше за счет военной добычи, нежели денег нанимателя. Если не везло… Примкнувшему к проигравшей стороне приходилось уповать лишь на быстроту ног – на поле боя наемников не жалели ни свои, ни чужие, ни товарищи вчерашние. Потому именно наемники нередко первыми срывались в бегство. И отношение к ним среди воинов сложилось соответствующее.

Нынче дороги княжеств топтала настоящая каста ратников по найму, опытных, искусных, знакомых друг с другом чуть ли не поголовно. Убыль их рядам особая не досаждала – наемники слишком берегли себя, прибыль тоже – крестьян, польстившихся на легкий хлеб, обычно выкашивало вскорости. Опять же использовалась немногочисленная каста по преимуществу для стрельбы. Хоть и владевшие отлично луком, дворяне предпочитали рукопашные схватки, а давать такое оружие пахарям смысла не имело вообще. Оставались наемники. Вероятно, передовые из этих молодцов в пропыленных добротных одеждах и взбудоражили город: вроде бы они лишь чинно беседовали у дверей трактиров и чайных, опираясь на древки длинных луков, но кто поверит, будто стервятники слетелись ненароком? Теперь Шораи жил предчувствием войны.

Даже без прямого повеления Ближние усердно взялись за подготовку. Пожалуй, только троих занимало иное. Не сказать, чтобы компания трудилась в поте лица – напряжение присутствовало главным образом нервное. И Гои, взваливший на себя планирование, и Оминас, занявшийся оружием с лошадьми, в действительности целыми днями просиживали в заведении Сорико. Поначалу это оправдывалось якобы заботой об Айнаре, который постепенно приходил в себя, затем… никак не оправдывалось. Денег не было ни на кутежи, ни на любовниц, встречаться же в мастерских с выбиравшими снаряжение соратниками не хотелось. Да и что делать в мастерских обладателям пустых кошелей? Изредка кто-то отлучался из-за стола, пропадал несколько часов, после чего возвращался с видом усталым и гордым. Естественно, возвращался обратно за стол – Сорико продолжала стоически кормить-поить всю компанию. А тут еще время от времени забегал Киенео. Молодой воин вроде бы излечился от турнирных обид, но был неразговорчив, ограничиваясь участием в дружеских ужинах. Попытавшийся успокоить хозяйку новыми обещаниями Айнар получил в ответ лишь очередной печальный взгляд.

Сигналом к исполнению задуманного послужила долгожданная весть из дворца: князь назначал поход через три недели.

– Семнадцать Ближних поедут с ним, – рассказывал Гои тем же вечером подробности. – Мы тоже, друзья. По старой дороге на Шихан, далее – к Резному перевалу.

– А тигоны? – спросил Айнар.

– Посыльный не желал откровенничать, но я пошептался с Дитоми: союзники войдут на земли Ямауты со своей стороны. Соединимся вблизи границы.