– А у нас богатый выбор вариантов?

Возразить оказалось нечего.

Договор о вечном мире и военном союзе между княжествами Илдок и Гайафа подписали тем же вечером. Дзиргем расстарался на славу – по пышности церемония затмила все прежние. В не такой уж громадной тронной зале дворца было не протолкнуться. Чудилось, знать обеих стран собралась здесь, чтобы, затаив дыхание и обливаясь потом, наблюдать за историческим событием.

Именно историческим, эпохальным называли сегодняшний день ораторы. И им беспрекословно верили. Кто-то уповал на конец многолетней вражды, истощавшей соседей; кто-то шепотом вспоминал прошлые войны, сражения и обиды. В любом случае творилось неслыханное, едва укладывавшееся в голове.

Для Ближних церемония послужила нелегким испытанием. Сотни людей, заполнившие залу и подступы к ней, пестрые праздничные платья, благовония, рокот голосов. Двое старших аннинов строго следовали за князем, одетым почти в тигонские цвета – светло-голубые, сиреневые, васильковые; остальные расположились у знамен позади трона. Отторо довелось потрудиться больше – двенадцать воинов вытянулись редкими цепочками вдоль центрального прохода. На них беззастенчиво напирали, вдобавок среди дворян затесалось немало слуг, музыкантов, прочего любопытствующего простонародья. Как здесь сохранить порядок?

В результате для Айнара с товарищами торжество обернулось хаосом толчков, глухой ругани и угроз. Кинуть взгляд на ритуал удавалось изредка: вот жрецы проводят совместную молитву, призывая к затее милость Богов; вот Сидзиро дружелюбно улыбается посланцу тигонов, рассыпается в приветственном славословии; вот понесли огромные свитки договора…

Лишь тут первый из отторо замер, забыв про ярящуюся толпу – в числе прочих свитки сопровождал и давешний дворянин, любитель темных закоулков. Одет он был еще блистательнее, чем утром – не иначе получил от своего господина солидные деньги на поддержание вида. Или уже имел собственную землю? Мерзавец…

За недругом Айнар наблюдал достаточно пристально, чтобы осознать: того пышная церемония тоже не особо интересует. Назвавшийся Ксуамом не столько участвовал в ритуале, сколько озирался вокруг. Аккуратно производил нужные поклоны с перемещениями, но то и дело окидывал залу цепким взором. Ни сидевшие неподалеку, ни даже персона правителя Илдока внимания не привлекли. Неужели ищет его, Айнара? Так запомнился случайный обидчик?

В иное время отторо, конечно, шагнул бы вперед, но тут на спину наседало сразу с полдюжины рвущихся ближе к трону дворян. А среди их ярких платьев и воина было трудно углядеть. По крайней мере, не найдя никого, Ксуам вскоре куда-то запропал.

Потом состоялись праздничная служба в Большом храме – главном городском святилище Великих Братьев и пир. Пиршественная зала занимала почти весь остаток дворца, кроме нее имелась еще только пара комнатушек для переговоров в узком кругу. Да лестница наверх, в покои князя, куда, впрочем, допускались лишь избранные.

Сам пир удался – и на юбилее Сидзиро не доводилось видеть подобного изобилия блюд. Уже по этому чувствовалось, какое значение придается новорожденному союзу. Увы, многочисленные гости тоже, вероятно, ощущали важность момента, оттого вели себя крайне сдержанно. Никто не буянил как обычно, не орал песни, не лез с кулаками или поцелуями к соседям – огромная толпа разодетых дворян сидела степенно, чинно, ровно примерные детишки в присутствии строгих учителей. Короче, Оминас оказался прав: было безумно скучно. Ни изысканные кушанья, ни превосходные вина, ни надрывавшиеся музыканты не могли ничего изменить. Устроившийся в стороне Айнар то и дело улавливал тоску во взглядах как товарищей, так и приглашенной знати. Довольство проявлял, пожалуй, только Сидзиро с его иноземными гостями. Но и здесь корни добродушия крылись скорее в политике, а не в чревоугодии.