Между тем именно при Сидзиро влияние Илдока возросло как никогда. Дорогой ценой, большой кровью, но князь заставил соседей с собой считаться. Да и как иначе, если в придачу к силе он отличался и другим, весьма грозным качеством – непредсказуемостью? Неожиданные решения, дерзкие атаки, внезапные скачки от войн к интригам, а затем обратно. Осады и переговоры, союзы и тайные козни – князь был воистину талантлив и неистощим на выдумку. А с таким волей-неволей каждый захочет дружить. Хотя бы чтоб меньше опасаться удара в спину.

Сейчас, как понял Айнар по еле заметным признакам, господин находился в приподнятом настроении. Радуется успеху новой ошеломляющей идеи – вечного мира с Гайафой? Не исключено. Сидзиро даже, почудилось, подмигнул Ближним, направляясь к трону – широкой резной скамье, позолоченной и засыпанной подушками. Помнится, урматы как-то прислали князю в дар трон, сделанный на западный манер. При дворе долго смеялись над высоким креслом. Неужели достойно человека сидеть, свесив ноги? И неужели властителю ломать традиции, завещанные прадедами? А те еще с кочевых времен требовали предельной простоты – пол, циновка, для высшей знати – скамья. Но разве растолкуешь это урматам, вечно пялящимся на запад, откуда и явились? Или остальным пришлым? Ведь нидиарцы считали себя единственным коренным племенем Диадона. Среди тигонов, включая южных, бродило о том иное суждение, но Айнар предпочитал помалкивать. Желают величаться «первым народом» – пожалуйста. Какая, в сущности, разница? Лишь бы за службу платили исправно…

Под такие размышления князь успел не только усесться на троне, но и начать беседу. Собственно, главной целью нынешней встречи было обсудить с влиятельнейшими людьми страны громкий сегодняшний союз. Или, точнее, донести до них детали договоренностей – в верности самой идеи замирения со злейшим врагом Сидзиро сомневаться не позволил. Хватило одного короткого окрика, чтобы чересчур смелый вельможа покорно склонился до пола.

Потом больше ораторствовал первый министр Фугеру Тонсар – напыщенный чиновник, снискавший при дворе негласное прозвище «Живоглот». Расстелив перед собой свитки, он зачитывал целые статьи документов, изредка добавляя свои пояснения. На беглый взгляд вырисовывались сплошные выгоды. Впрочем, Айнара по-настоящему волновали только два вопроса, и прежде – общий с тигонами поход на север. Вероятно, воин что-то упустил, не привык разбирать витиеватые фразы, но конкретно ничего вроде бы не назначалось. Допускалась возможность подобных действий, оговаривалась помощь друг другу при нападении со стороны и все. Айнар даже завертелся на месте, пытаясь обратиться к товарищам, да толчок Гои вовремя успокоил.

Томительно тянулись минуты, неспешно катился по залу голос министра. Пункт за пунктом, статья за статьей. Айнар встрепенулся, лишь когда монотонный речитатив смолк. Однако и после интереснее не стало: вельможи принялись обсуждать услышанное. Затея с союзом явно не каждому пришлась по душе, но теперь перечить князю не дерзали. Обсуждение свелось к уточнению некоторых мелочей, частностей. Закупки, посольства, давние земельные споры – ничего любопытного. Только Ринитаро, старший сын властителя, спросил о якобы планируемом походе, на что отец поморщился:

– Не торопи события. Вездесущие слухи умы бередят? Не вам, благородным воинам, доверять простонародной молве. Все действительно необходимое сообщу вам я. В нужное время.

– Можно ли понимать так, господин, – продолжил упрямый Ринитаро, – что совместный поход не состоится?

Требовалось быть сыном князя, проявляя подобную настойчивость. Сидзиро нахмурился, вздернул бороду, но наследник головы не опускал. Пришлось, помолчав, буркнуть: