– Прости, что?

– Инструмент, – машет руками он. – На инструменте, говорю, играешь каком-нибудь?

– А, это, – говорю я. – Нет. А что?

– Если ты собираешься однажды заменить меня, – говорит Майкл, – я должен быть уверен, что мой мальчик попадёт в хорошие руки. Усекаешь? Я к тому, что ты должен будешь воспитать его так же, как бы его воспитывал я, его настоящий отец.

– Никто не собирается тебя заменять.

– Чувак, – протягивает он, – ты не врубаешься, что я тебе говорю.

– Я врубаюсь, – говорю. – Я просто хочу сказать, ты же не собираешься умирать, чтобы думать так.

– Конечно, не собираюсь, – морщится он.

– Ну вот и отлично.

– И что ты будешь делать с ним, когда вы с Тесс… Ну, ты понял.

– Я об этому ещё не думал.

– А ты вообще воспитывал когда-нибудь детей?

– Да у меня их как бы нет. Но думаю, я бы справился.

– Откуда вдруг такая уверенность, если ты никогда…

Разговор глухого со слепым. Я перебиваю его:

– Не хочу тебя огорчать, мужик, но не дави с этим. Серьёзно.

Уголки его губ опускаются вниз. Затем он как-то оценивающе оглядывает меня с головы до ног, а мне резко перестаёт всё это нравится.

– И как серьёзно у вас это?

– С Тесс?

– Угу, – мычит он, не сводя с меня глаз.

– Достаточно серьёзно, я думаю. У нас всё хорошо.

– И, я так понимаю, ты ещё ни разу не видел нашего с ней сына?

Я киваю головой.

– Не видел, – говорю. – Но я уверен, что Роберт, отличный мальчик.

– Робин! – вдруг вскрикивает он. – Моего сына зовут Робин. Робин Рикли.

Меня спасает появившаяся за его спиной Тесс. Волосы у неё снова уложены в пучок, очки она сняла. И ещё успела переодеться в более уютный, судя по всему, домашний наряд. На ней теперь тёмные короткие спортивные шорты с белыми лампасами. Чёрно-жёлтая майка с надписью: «Мичиган Вулверинс» и цифрой «четыре». Невольно вспоминаю Дариуса Морриса, когда-то игравшего под этим номером.

– Майкл, твою мать! – шипит она, – какого хера ты тут разорался под дверью Робби? Он, между прочим, спит.

Майкл разворачивает на одной ноге, как заправский солдат и двигается в сторону Тесс.

– Тесс, детка, – мило проговаривает он и пытается рукой коснуться её щеки. Та уклоняется с выражением полного отвращения на лице и встаёт рядом со мной.

– У вас тут всё в порядке, дорогой? – спрашивает она полушёпотом и берёт меня за руку.

– Да, вполне, – киваю я. – Мы, как видишь, уже познакомились.

– Теперь ты меня понимаешь, – говорит она.

– Тесс, – встревает Майкл, – этот упырь даже не знает, как зовут нашего сына.

– Это не повод так орать.

В его голосе столько жалости, что мне внезапно становится стыдно изображать любовника матери его ребёнка. Вслух я ничего не говорю.

– Какая тебе разница? – рычит Тесс. – Тебя-то тут точно не должно быть.

– Как какая разница? Это мой сын!

Мне становится немного обидно за него. Всё же мужскую солидарность никуда не денешь.

– Хорош орать!

– Он у себя в комнате? Спит? – быстро оживляется Майкл и срывается с места в сторону комнаты Робина. – Давай его разбудим прямо сейчас, я дико соскучился.

Тесс кидается к нему и останавливает на полпути неслабым шлепком по затылку. Он тихо вскрикивает и его длинные светлые волосы несильно лохматятся. Лицо принимает выражение преступника, пойманного с поличным.

– Куда ты, чёрт дери тебя в задницу, собрался? – всё тем же полушёпотом кричит Тесс. – Он сам уже скоро проснётся, потерпи.

Она сразу успокаивается, как будто ударить Майкла для неё всё равно, что вколоть себе дозу транквилизатора. Ровным голосом она говорит:

– Так и быть. Оставайся, пока он не встанет, и повидайтесь. Но потом тут же вали на хер. Только веди себя по-человечески, у меня всё-таки гости, – говорит она, кивая в мою сторону.