Алан недовольно хмурился. Потом рассердился, резко поднялся со стула и подошёл к Лейле. Он не хотел, чтобы женщина перед ним продолжала хранить эти жестокие воспоминания, не желал никому родиться и расти в подобной семье. Его взгляд стал мягче, как только прикоснулся к мокрой щеке дьяволицы.

Женщина и не заметила: из её глаз потоком лились слезы, губы подрагивали, не получалось сказать ни слова и не издать единого звука, а руки, сжатые в кулак, покраснели.

– Не оставайся в Аду, когда обретёшь свободу. Отправляйся со мной в Корруптейлам, – предложил Алан.

Он вытирал мокрые щёки и опухшие глаза дьяволицы рукавами своей белой рубашки.

– Не знаю, что буду делать после достижения нашей цели – свержения Владыки Ада и Мелиссы Элрейс.

Ад несомненно жестокое место. Однако только в этом месте Лейла не видела себя чужой. Её бы не приняли в другом мире, а она бы не смогла навсегда остаться в далёком, неродном месте. Поэтому она мотнула головой, отказавшись последовать в будущем за Аланом в другой мир.

– Я совершала тоже много жутких вещей. Убила твоих родных, пытала новоприбывших душ в наш мир, спала с многими мужчинами за деньги. Я утопаю в своих грехах и пороках и буду тонуть, пока не осяду пылью на землю преисподней.

Лейла положила руку на плечо юноши и улыбнулась ему. Между ними нарастало неловкое напряжение, сопровождающееся молчанием.

– Если я обрету свободу, то уже никто не посмеет меня обидеть, – заговорила Лейла, нарушив тишину. – Нам не стоит заглядывать далеко в будущее. Да и тебе не следует меня прощать.

– Я тебя не прощал и не собираюсь, Лейла. Да, погибшие дедушка, бабушка, тётя не были настоящими мне родственниками, но за время на Земле они стали мне родными.

Парень принял свой настоящий облик, перевоплотившись в мужчину. Ухватился за плечи дьяволицы и толкнул её на кровать, а сам навис над ней и долго смотрел, смотрел. Ему нестерпимо захотелось поцеловать женщину перед собой, вытереть своими губами солёные капли с её щёк и шеи. Думал, что если не утолить это желание, то светлая сторона души навсегда покинет его тело – начнёт проявлять ненависть к той, что своим приходом многое погубила. Он непроизвольно сжал в кулаках простынь.

– Ты ненавидишь меня? – осторожно спросила она.

– Да. Ненавижу и очень хочу, – сглотнул мужчина.

Он терял голову от одного взгляда, томного дыхания дьяволицы. Даже когда отказывал пару минут назад, всё равно желал и с трудом заставлял себя сосредоточиться на более важных вещах.

Если в эти минуты или вчерашним вечером Лейла достала из-под подушки нож, то Алан бы позволил всадить его в свою грудь. Он не умрёт от подобного удара со своими магическими способностями, однако это принесёт боль, как и любому человеку, пока глубокая рана не затянется.

– Ты хочешь чтобы я продолжал тебя ненавидеть? – прижимаясь торсом к женскому телу и горячо дыша в шею, спросил мужчина. Молчание. Его брови насупились, а из груди вырвался нетерпеливый вздох. – Ответь мне.

Дьяволице не удавалось вымолвить ни слова, ни звука. Она буквально кожей чувствовала, как все эмоции мужчины предстали перед ней, рухнули тяжёлым грузом. Ненависть и любовь, восхищение и презрение, отчаяние, неверие и влечение. Сложно отделить одно чувство от другого, но хотелось изучить, почувствовать каждое, чтобы понять. Любопытство возобладало над желанием отдаться Алану или дать ответ прежде, чем Лейлу поймут неправильно. Она думала лишь о том, как забраться в голову к мужчине.

Женская рука неосознанно потянулась к вискам Алана, коснулась кончиками пальцев, и зрачки в открытых глазах женщины закатились. Тело Лейлы начало мелко подрагивать, когда душа оказалась в чужом сознании, не готовому к таким поворотам событий. Алана терзали кошмары, не полностью вернувшихся воспоминаний: