И раньше, и сейчас ему встречались женщины-охотницы, женщины-кошечки и другие разновидности. Но он то ли принадлежал к однолюбам, то ли судьба не давала ему второго шанса. Стараясь забыть Наташку, сравнивая с ней других женщин, он не ослаблял, а только усиливал тоску по ней.

Он позвонил ей, помня, как они два раза расстались, и вовсе не надеясь провести с ней остаток жизни. Он трезво сознавал, что теперь они могут любить не друг друга, а только свои вспоминания. «Я только отдам ей фотографию», – говорил он себе.

Он встретил ее у метро. Она стеснялась, что пополнела. Они подъехали к набережной Москвы-реки. Сели на скамейку. Посмотрели друг другу в глаза. Он взял ее руку и почувствовал, что ничего не изменилось и не кончилось.

Его квартира была рядом. Через минуту после того, как они вошли, их одежда уже валялась вокруг постели. Только теперь они были способны что-то говорить друг другу.

– Странно, что ты так ни в кого и не влюбился, – сказала Наташка.

Славин пошутил:

– Мне хватило одного несчастья в жизни.

– Олежка, я не могла ослушаться мамы. Мама есть мама. Зато потом я приехала в Москву, чтобы все вернуть. И зато я родила дочь. Хочешь взглянуть на нее?

Она вынула из сумочки фото дочери. Ух ты, какая метисочка! И опять-таки вылитая Наташка, только с экзотическими глазами.

Потом показала фотографии двоих детей Игоря. Сколько же красоты она наделала в жизни.

– Когда у Игоря день рождения? – как бы невзначай спросил Славин.

– 17 мая, – быстро ответила Наташа и осеклась. – Но это ничего не значит. Даже не думай. Если бы я была в чем-то уверена, я бы сама тебе сказала.

– Когда ты ушла от своего хана?

– Задолго до того, как родила дочь. – Наташка натянуто рассмеялась. – Ах, Олежка, кто от кого родился, кто от кого ушел, – такие мелочи жизни. На днях я сама собиралась тебе позвонить. Похоже, у нас патология в хронической форме. Другого объяснения этого безобразия у меня нет.

Славин не унимался:

– Сходство или несходство можно определить не только по лицу, но и по фигуре. Ты покажешь мне фото Игоря в плавках?

– О как все запущено, – Наташа уже не смеялась.

Она думала сейчас, что Славин повел себя ничуть не лучше ее первого мужа.

– Неужели тебе мало того, что он мой сын? Может, потребуешь экспертизу ДНК?

Славин сказал:

– Твой первый муж наверняка заметил, что мальчик – не от него во всех деталях. С ног до головы. А я, применительно к себе, уверен в обратном. Так что не надо мне никакой экспертизы. Но на фотографию я бы взглянул.

Наташка смотрела на него со снисходительной нежностью. Уж она-то знала, что ноги сына сделаны, как под копирку.

А Славин думал, что любить воспоминания о любимой женщине все же легче, чем ее в натуре и повседневности. Теперь он готов был ко всему. И в то же время – не готов.

Всю дорогу до ее дома они молчали. Машина остановилась у подъезда. Наташка чего-то ждала. Наверно, каких-то последних слов. Славин вынул из кармана ее фотографию и проговорил, будто был один.

– Женщина моей жизни.

Наташка отозвалась, глядя на него прекрасными влажными глазами.

– Мужчина моей жизни.

Он протянул ей фотографию. Она положила ее в сумочку. У подъезда обернулась. Так называемый прощальный взгляд.

«Ну вот и все!»

Они сидели за маленьким столиком открытого кафе. Был ласковый летний вечер. Кругом только молодые люди и подростки. В воздухе – запахи спиртного и кофе, и флюиды любви. Для чего такие вечера, если не для молодых утех?

– Ты такая удивительная, такая странная, – сказал он теплым тембром.

Женя усмехнулась, прикуривая:

– Спасибо, Олег. На самом деле, можно и хуже подумать. Но я надеялась, ты все поймешь и оценишь. Для чего у тебя глаза и… – она выразительно постучала согнутым пальцем по своей голове и смешно поцокала языком.