Я повторяю, как молитву:

Лишь одному Ему служу,

Цветную разметав палитру,

В аскезе душу сторожу.

И буду нем, и буду смирен…

Молиться небу и лесам,

Читать по вечерам псалтыри

И спать ложиться по часам.

А утром в Боговдохновеньи

Молчать и, созерцая лик,

Понять великое Творенье,

И что я вечный ученик.

Над колокольней

Дождь завис,

Молчит погост

Своим молчаньем,

И купола, поднявшись ввысь,

Живут своим воспоминаньем.

Доверил им

Служить Христос,

Чтоб провожать нас

В час печальный,

И горечь наших

Скупых слез

Сольется звоном

Поминальным.

Все кончится,

Все быстро,

Все не больно.

Не надо паспортов,

Не надо виз.

Быть может,

Кто-то скажет:

«Все прикольно…»

И тихим звоном

Вторит колокольня:

Такая жи-з-знь,

Жи-и-знь…

Тень

Мордой в грязь

Со всего размаха:

Был народ,

Потом быдло,

Потом Господа.

Стенька-Разин,

Парень-рубаха,

Погулял. И в разрухе

Стоят города.

И острожника тень

Пугача…

Ах ты, батюшка-царь

Опять недалече.

Вот такая

Россия страна:

Или пуля на всех,

Или Вече.

Колокольный благовест со звонницы

Падает в осенний день,

И летит над городом к околице

В пустоту осиротевших деревень.

Там старухи богу молятся,

В серых, скученных домах,

И никак их жизнь не кончится

Долгая, как русская зима.

Прилетел голубок в мороз на окошко,

Постучался в стекло со всех своих сил,

Заметает с утра дороги пороша,

А позёмка в сугробах оставит свой пыл.

Тебе не открою, беды мне не надо,

Жду я милую в гости, её и впущу:

И одна мне надежда, одна мне отрада, —

Затеплить с нею вместе свечу.

Будут таять снежинки на плечах и ресницах,

Не завидую я простаку соловью, —

В руках у меня трепетала синица

От коротких трёх слов: «Тебя я люблю».

Улетай, голубок, открыта страница,

Пусть в бокале искрится, играя, вино,

Заглянула ко мне в гости синица

И стучаться не надо в чужое окно.

Улетай, голубок, ищи своё счастье,

Не найдешь ты его за мёрзлым стеклом.

Нам сегодня не страшно ненастье,

А метель на удачу махнёт подолом.

Опять метель. Опять снега.

Опять находят злые тучи,

А в памяти стога, стога…

Овраги, перелески, кручи.

А в памяти моей года

Так быстро прожитые мною.

И как весенняя вода:

Все силы полю, полю, полю…

Все силы до исхода дня,

До солнца тихого в заходе.

И вот опять стоит стерня:

До снега, до весны, до половодья.

Дочкам

Я не сопьюсь, не убьюсь и не сгину,

Ждут меня дочки в дому.

Я к вам вернусь в злую годину,

К вашим головкам прильну.

Я вас утешу, все ваши боли

В душу к себе я впущу.

– Птахи мои, трудно на воле

В небе летать одному.

Дочки мои, выпало счастье

Ваши головки ласкать,

Сердце свое рву я на части,

Части на две, а могло было пять.

И вас утешу, все ваши боли

В душу к себе я впущу.

– Птахи мои, трудно на воле

В небе летать одному.

Любовь стеклянная разбита,

В ней много страсти, много маяты,

По сути, девочка Лолита,

Родившаяся в саване мечты.

И губы, руки, нежный клёкот,

И запах утра и плодов…

И шёпот, шёпот, шёпот, шёпот

Из утренних неясных снов.

Мучительство души и плоти,

Дыхание восторга: миг —

Любовной страсти соты,

Наполненность сольётся в крик.

И сладострастные мгновенья

Растают льдинкою луны,

И наши вновь преображенья

В ночные превратятся сны.

Оставленный всеми…

Не сломленный, выстоял.

Предатели семени,

И слова, и выстрела.

Предатели родины,

Иуды постыдные,

Воскресните, мёртвые,

Живые погибните:

За Мать и за Родину,

И сил Вам, и мужества,

Вы снова свободные,

Отринув Вам чуждое.

Я тебе не звонил,

Мимолётная встреча.

Нежный взгляд. Сумасшедшие дни.

Мне тебя бы не знать

Было легче.

Изыди, изыди, изыди.

По зелёным глазам, по руке, по походке

Я читаю порок

И лёгкость страстей,

И хоть я не пророк,

Но мы в одной лодке,

И давай без затей, без затей, без затей.

Мне понятны, знакомы

Все ваши уловки.