– Осторожнее, это писец, – поправляет мех на белой шубке.

Да уж, это точно он!

– Извините, – бормочу я и, стерев со щек слезы, иду дальше.

Жизнь, только начав налаживаться, рушится кирпичик за кирпичиком. Наверное, потому что стоит на неровном фундаменте, сплошь покрытом трещинами.

Я не помню, как добираюсь до квартиры Риты. Меня всю трясет от страха, безысходности и какого-то дикого возбуждения, которое переходит в тупую ноющую боль внизу живота.

Упав в объятия подруги, долго реву, в очередной раз жалуясь на свою судьбу. Жить с мужем-тираном несладко. Я вообще себе не принадлежу, разве что в те редкие часы, когда приезжаю к Рите. И то иногда мне кажется, что я слишком часто у нее прячусь и мешаю ей и ее личной жизни. Ситуации у нас прямо противоположные: пока я ищу способ сбежать от мужа и стать свободной, Рита грезит о замужестве и «мужике под боком». Пока ни у одной из нас не получается.

– Ну все, все, – гладит меня по голове подруга. – Что такого этот Баринов тебе сделал? Не покусал же?

Я замираю. Воспоминания накрывают волной. Места, которых касались его губы, вдруг вспыхивают, напоминая о себе. В таком стыдно признаваться даже самой себе. В том, что меня зажимал у стены, да что там, почти трахал какой-то парень. И я даже не знаю, позволила бы я зайти дальше, если бы не мужчина, прервавший нас.

Господи, стыд-то какой! Мое тело никогда так на мужа не реагировало, как на какого-то незнакомца! Между ног до сих пор мокро.

– Его там вообще не было, – всхлипнув, я усаживаюсь напротив Риты.

Коротко пересказываю подруге события, намеренно опуская подробности. Но ей и тех крох, что я сообщаю, хватает, чтобы изумленно ахнуть и прижать ладони к губам.

– Бедненькая. Ты как?

– Вот как-то так, – показываю на свое лицо. – Так что я сбежала оттуда, только пятки сверкали.

Рита рассерженно поджимает губы, а после взмахивает рукой.

– И черт с ними! Найдем адвоката получше. Представляю, как он разбирается с делами, если такие мелкие сотрудники совращают клиенток прямо в его кабинете, – вспыхивает от обиды, будто это у нее не получается с мужем развестись. – Я попробую поискать кого-то еще, не дрейфь.

– Рит, – я улыбаюсь ей сквозь слезы. Ловлю руку и сжимаю пальцы. Если бы не подруга, у меня бы уже давно поехала крыша, – спасибо, что не бросаешь меня и всегда помогаешь. Я даже не знаю, что бы без тебя делала.

– Я тоже тебя люблю, Мань, – отвечает мне такой же улыбкой. – Девочки должны держаться вместе, – подмигивает мне и встает со стула. Рита суетится по кухне. Ставит чайник, достает чашки, а потом и вовсе открывает холодильник и накрывает на стол.

– У тебя все в порядке, Ритуль? – спрашиваю обеспокоенно, глядя на подругу.

– А? – она часто-часто моргает. Пытается сфокусироваться на мне. – Да, задумалась просто, кого бы найти. Вспоминаю, нет ли у знакомых контактов.

– Спасибо, – произношу тихо и тоже встаю. – Я пока пойду переоденусь. У Гриши скоро закончится рабочий день, и он наверняка заедет за мной.

– Когда-нибудь тебе не придется туда возвращаться, – летит мне в спину от Риты, и я горблюсь еще сильнее, осознавая всю обреченность собственной жизни.

В двадцать семь я оказалась заложницей в руках мужа, который распоряжается каждым моим вдохом. Он диктует, что мне надевать, что есть и как жить. И самое ужасное – я не заметила, как это произошло, пока не стало слишком поздно.

Все началось с невинных фраз:

«Может, наденешь другое платье сегодня? В нем твоя фигура выглядит роскошнее».

«Мне стейк, а моей жене салат с морепродуктами».

«Верховая езда – это опасно. А если ты свалишься с лошади и сломаешь себе что-нибудь? Лучше рисуй картины, я оплачу обучение в художественной студии».