– Не переживай, так мы тоже еще поиграем, – ухмыляется эта красивая сволочь и, минуя мои губы, присасывается к шее.

Делает что-то невообразимое! Втягивает кожу, облизывает ее, выводит узоры и сразу попадает во все нужные точки, будто я утром нарисовала стрелочки, по которым он следует.

Запрещено быть настолько идеальным! И настолько… напористым.

Он трется об меня пахом. Сначала медленно, но с каждой секундой усиливая напор. Между нами в лучшем случае четыре слоя одежды, но ощущается так, будто мы совершенно голые, и он уже во мне.

Боже! Это… задыхаюсь от вспышки боли, когда зубы смыкаются на шее.

– Скотина! Не смей этого делать!

– Что еще мне не сметь, сладкая? – смеется гад, нежно обводя языком укус. Отстранившись, дует на кожу. – Не целовать тебя здесь? – губы вжимаются в ключицу. – Или обделить вниманием тут? – оставляет влажную дорожку на груди прямо вдоль линии декольте.

Мурашки колесят по ногам и рукам. Между ног уже сладко тянет.

Это все происходит не со мной! Это какая-то другая женщина стонет от варварских ласк и желает, чтобы эта близость не заканчивалась. А я не такая! Я… я… нет, Машка, ты уже неприличная женщина. После такого приличной тебя никто не назовет.

– Отпусти..те меня, – произношу сипло. Голос внезапно садится, будто говорить – это лишнее, и сейчас достаточно просто стонов.

– По-моему, мы уже можем перейти на ты.

Нахал кусает сосок прямо через одежду. Сжимает зубами, пока перед моими глазами не вспыхивают тысячи искр. Запрокидываю голову и кусаю губы, чтобы не стонать. Получается только шипеть от удовольствия, граничащего с болью.

От трения внизу белье промокает насквозь. Я чувствую, как влага стекает по капроновым колготкам, и горю со стыда. Нельзя быть такой. Нельзя так отчаянно желать незнакомца и нельзя дать ему продолжить.

– Никогда таких сладких не встречал, – бормочет, зарывшись лицом в мою грудь.

– А я никогда не встречала таких наглых грузчиков! – выдавливаю из себя возмущение, которое теряет убедительность из-за стона, который слетает с губ в самом конце фразы.

– Кого? – отрывается от меня и смотрит прямо в глаза.

Пользуясь замешательством, я все-таки изворачиваюсь и толкаю его коленом. Судя по тому, как он шипит и корчится от боли, попадаю точно в пах. Рука на запястьях слабеет.

– Ну сучка, ты у меня сейчас… – договорить он не успевает. Дверь его кабинета распахивается, и на пороге появляется солидный мужчина в деловом костюме.

О господи! Нет-нет-нет!

Я сгораю со стыда в эту же секунду.

– А что здесь происходит?.. – растерянно спрашивает, глядя на меня и на похотливого курьера, который прикрывает рукой свое достоинство. – Я помешал? – уже с явной усмешкой.

Я краснею до кончиков ушей. По рукам идут красные пятна.

– И-из-извините, мне пора, – не дожидаясь, пока мужчины придут в себя, я забираю свои вещи и пулей вылетаю из кабинета, даже не подняв головы.

Мужчина в костюме отступает, пропуская меня к выходу, а мне не хватает смелости взглянуть на него и все-таки попросить о помощи, потому что, кажется, свой шанс на спасение я безнадежно упустила.

Забегаю в лифт, несколько раз жму на кнопку первого этажа, а потом – на закрытие дверей. Молюсь, чтобы этот чертов курьер не пошел за мной, потому что я сейчас в состоянии «хочу убивать». Но когда двери лифта закрываются и меня придавливает оглушительной тишиной, внутри будто что-то щелкает, и вместо уверенной королевы воинов, готовой придушить любого нахала, я вдруг превращаюсь в потерянную мышь и начинаю плакать.

Спешу к выходу, почти не видя перед собой ничего. Поворачиваю от лифта и налетаю на девушку в коротком платье. У нее пересушеный блонд и губы такого размера, что видно из космоса. Сама она выглядит уставшей и какой-то вымученной, но, когда мы сталкиваемся, она пренебрежительно фыркает.