Второй следователь – чуть выше среднего роста, поджарый, носивший неизменный серый костюм-«тройку» в мелкую клетку, с чеховской бородкой и тихим ровным голосом. Этого Алена про себя окрестила «Профессор».

Ну а третий – чистой воды Казанова. Высок, строен, элегантен. Прямые волосы, цвета спелой пшеницы, на затылке стянуты в «хвост», в левом ухе поблескивало колечко серьги. Его речь была непринужденной, и часто в лексиконе проскальзывали слова из молодежного сленга. Но однажды Казанова во время разговора подошел к окну, лучи природного света высветили то, что скрывали электрические осветители. А именно – множество мелких морщин вокруг глаз и в уголках рта.

«Да уж, а мальчонке-то уже за сорок», – мысленно отметила Воронцова.

Дружеские беседы с дознавателями, несмотря на изменение интонаций, ударений и даже вообще других слов, различались, но сути смысла вопросов это не меняло.

– Почему вы не выполнили приказ руководства? Вам был направлен приказ свернуть операцию «Флинт» и выходить в район эксфильтрации. А вы решили своевольничать, для разведки это недопустимая роскошь. – Дознаватель маслянистым взором окинул ладную фигуру эффектной брюнетки с великолепной матово-смуглой кожей и восточным изгибом тонких бровей.

– Глупо прерывать операцию, когда она вышла на финишную прямую. Причем положительный результат был гарантирован, – игнорируя недвусмысленные взгляды, совершенно спокойно ответила Воронцова.

– Хорошо, – вроде бы соглашался собеседник. – Но в план операции «Флинт» не входило освобождение Христофорова и Лялькина из Буктарской тюрьмы.

– Так карта легла, – дерзко глядя в глаза Профессора, ответила Алена.

– Что вы имеете в виду? – вставил свой вопрос Бухгалтер.

– Обстоятельства сложились таким образом, что позволяли не только изъять деньги из ливийской яхты, но и освободить смежников.

– Каким образом? – продолжал доставать очкастый дознаватель.

– На яхте ливийских разведчиков оказался агент ФСБ, псевдоним Стрелок, кроме того, на одном лайнере в круизе я оказалась с черноморским криминальным авторитетом Сервантом. С которым была знакома заочно по операции «Наследство Кассандры», «Флинт», кстати, логическое продолжение этой операции.

– Откуда вы знаете Стрелка? – В паутину разговоров вплетался новый вопрос.

– Мне его в Стамбуле указал Христофоров…

Чем дольше длилась беседа, тем откровеннее и бесстыднее становились вопросы настырных собеседников.

– Почему вы решили освободить Христофорова? Вы в него влюблены? Вы с ним спали?

– Нет, – следовал короткий ответ с пояснением: – Появилась дополнительная возможность использовать оперативную комбинацию на сто процентов, и я ее использовала.

– Почему Сервант вам поверил? Вы с ним спали?

– А как вы думаете? – следовал вопрос на вопрос. И после подробный ответ: – Кто-то из классиков сказал: «Тело женщины может стать таким же оружием, как ум у мужчины». Если он, конечно, у него есть.

– А со Стрелком спали? – Интимная сторона оперативной работы почему-то больше всего интересовала Казанову, молодая женщина подозревала, что подобное любопытство связано с дефектами физиологии.

– Мне нужно было войти с ним в доверительные отношения…

Две недели без выходных длились перекрестные беседы. Наконец, в понедельник третьей недели, Алену Игоревну пригласили в кабинет, который больше походил на медпункт.

Белые стены, на две трети выложенные кафелем, белый потолок, стеклянные шкафы с различным медицинским оборудованием, стоматологическое кресло и рядом стол, на котором установлен полиграф (в простонародье «детектор лжи»), а напротив удобно устроились со своими записями все три собеседника. И тут Воронцову прорвало: