– Валя, ответь, тебе звонят, – строго сказала Лариса и зашла в приёмную, оставив меня одну в пустующем коридоре.

Я посмотрела на телефон, звонил Харитонов.

******

Хотела поговорить с Ирой наедине, но у нас как-то в коллективе не принято разговаривать с Ирой наедине, хотя она заведующая. Дружный женский коллектив, если человек не присутствует на чаепитии, то обязательно попадёт под обсуждение. Бывают разные коллективы, у нас вот такой.

Раз Ира теперь ходила платиновой блондинкой, то девяносто процентов врачей ходили платиновыми блондинками. Остальные несогласные, вроде меня и Галины Ивановны, хирурга, у которой на голове химия, закрашенная хной, отчего складывалось впечатление, что голова обвязана мотком медной проволоки, и Галина Ивановна никак не может его расчесать, считались кем-то вроде изгоев. Мы не такие, как все. И если хирургу не завидовали, то мне так очень. Незамужняя, точнее, вдова без детей, не склонна к полноте, с хорошей грудью, в отличной форме, без седины в волосах и глубоких морщин на лице. Вот так подумаешь, а ведь они правы, я счастливая… ведьма. Хорошо ведь всё. Ну, нет любовника, а что переживать. Я и не переживала до появления Харитонова в моём кабинете. И то не сразу поняла, что он ко мне так деликатно подкатывал.

Ира – заведующая нашей поликлиники – очень хитро поступила, пригласив в кабинет со мной на разговор ещё трёх своих зазнобушек. Лариса быстро куда-то ушла, её уже обсуждали.

У Иры что-то случилось и вместо того, чтобы послушать, как я увольняюсь, мы слушали о том, какая Лариса стерва, уволилась и, отсосав у директора частной клиники «Мадам Клиник», взята со следующего месяца на работу.

Теперь было понятно, почему Ира в таком состоянии. Ещё и я тут навязалась.

Разговоры – это настолько несерьёзно, что я выдержала первые пять минут и просто ушла из кабинета, не попрощавшись. И, между прочим, в «Мадам клиник» хозяйка – женщина.

Ира догнала меня уже в приёмной и попросила остановиться.

Это хорошо, что я скинула звонок от Харитонова, мне расслабляться нельзя. А он расслаблял.

Ей сорок пять лет, и мы с ней когда-то были в хороших отношениях. Пока мой муж был жив и дружил с её мужем. Но мой Валечка умер, а её Женя бросил. У нас как-то не складывалось после этого.

Из приоткрытой двери её кабинета доносился женский хохот и тянуло запахом выпечки.

– Ира, принесла тебе заявление на увольнение, – я нервничала, глаза прятала от неё. Она же сверлила. Тяжёлый взгляд, взыскательный. – Тянула два года, мне нужно было тогда ещё уйти.

– Я попрошу тебя, Валя, остаться, хотя бы до конца лета.

– Нет!

Учусь говорить: «Нет».

Я давно не могла уйти, не умела отказывать. Каждый раз: «Валя, останься».

– Моё увольнение не связано с условиями работы, – мямлила я, даже потея от нервов. – Это связано с моим психическим состоянием и психологическими проблемами. Я мучаю себя, заходя в эту поликлинику, борюсь со своим страхом. Не могу работать со взрослыми людьми, меня пугают мужчины…

– Особенно сегодняшний мужчина тебя очень пугал, так и пялился на твой зад, когда ты только к нему спиной вставала.

О, чёрт! Неудачно я к заведующей подошла. Ещё и приревновала. Я пожизненный «победитель».

– Ира, ты должна меня понять.

– Давай, я посоветую тебе хорошего психолога. Валя, только не сейчас, у меня нет людей, летом искать бесполезно. Это молодёжь всё время нас кидает. Валя, мы должны быть ответственными людьми. И куда ты пойдёшь?

– Я пойду в детскую краевую больницу. Ты знаешь, я давно об этом думала.

– Боже, Валя, ну какой из тебя детский лор?

Она, конечно, лукавила. Ира профессионал своего дела, и она прекрасно знала, что моя профессия не требовала переквалификации на детского врача.