Представляется, что нельзя напрямую связывать участие в вече только с крупным феодальным землевладением.

Во-первых, речь идет о начальной ступени развития государства, когда социальные границы лишь формируются.

Во-вторых, летописцы неоднократно указывают на различную социальную принадлежность участников веча. Посол великого князя Федор Давыдович обратился к вечникам «Бояре Новгородскии, и весь Новгород…».[378] В ответ на предположение о признании новгородцами власти великого князя ему «… тако рекли чернь: Мы с тем не посылывали, то посылали бояря, а народ того не ведает…».[379] Следовательно, в вече участвовали самые разные социальные группы горожан.

Акты, принятые вечем, ясно указывают на различную социальную принадлежность его участников. Древнейшие из имеющихся грамот середины XIII в. упоминают просто «старейших и молодших», а более поздние дают точную социальную характеристику состава: «от бояр, и от житьих людей, и от купцов, и от черных людей и от всего Великаго Новгорода на вече».[380] Очевиден разнородный состав участников событий 1305 г., когда «в Нижнем Новеграде избиша черныа люди бояр княже Андреевых Александровичя. Того же лета князь Михайло Андреевич прииде изо Орды в Нижней Новьгород, и изби всех вечников, иже избиша бояр».[381]

По-видимому, более обоснованную позицию занимают те авторы, для которых вече – социально неоднородный институт, в котором представлены различные слои населения. Так, по мнению В. Н. Вернадского, в вече участвовали «все свободные новгородцы (мужчины) и бояре и житьи люди и купцы и черные люди».[382] Его точка зрения созвучна позициям М. К. Любавского, И. Я. Фроянова, А. Ю. Дворниченко: «На веча могли, имели право собираться и иногда собирались мужи из всех свободных классов земли»;[383] «Участники… выступают под пером летописца как нерасчлененная масса, включающая различные социальные категории свободного населения новгородской земли».[384] Аналогичным образом проблема решается Н. Н. Андреевым, В. Дьячаном, В. О. Ключевским, А. Лимбертом, И. Линниченко, В. И. Сергеевичем, С. Шпилевским, Б. А. Рыбаковым, В. В. Луговым, Р. Г. Скрынниковым и другими авторами.

Правда, некоторые исследователи придают боярско-феодальному элементу больший вес, нежели «меньшим» людям. Например, Н. Л. Подвигина считает, что «формально участниками веча могли быть представители разных сословий, но это не означает, что оно являлось народным собранием».[385] Автор не признает за разнородным по составу собранием значения народного, поскольку вече защищало интересы стоявшего у власти боярства. Но, как представляется, говорить, что вече следовало только за боярством, не всегда справедливо. Так, Б. А. Рыбаков, анализируя призвание князя, указывает на иной социальный характер наиболее активной массы населения: «кончилось тем, что горожане Владимира, "новые меньшие люди", снова пригласили Михаила и решили твердо стоять за него… Горожане Суздаля тоже пригласили к себе Михаила (1176 г.), сказав, что они, простые суздальцы, с ним не воевали, что его врагов поддерживали только бояре…».[386] И. Я. Фроянов, допуская, что к событиям в Киеве в 1068 г. причастны какие-то группы знати, подчеркнул, что «главное действующее лицо здесь – это «людье кыевстии», т. е. массы свободного населения…».[387]

Следует отметить, что сторонники теории неоднородного состава веча зачастую имеют в виду разные масштабы социального представительства. Под летописными «людие» одни авторы имеют в виду всех «свободных» граждан, «рядовых горожан»,[388] другие – «взрослое свободное население»