Представляется, что сторонники концепции неограниченного круга инициаторов веча ближе к реальному положению дел. В летописях имеются описания сходов, собиравшихся самими различными лицами.

Естественно, инициатором мог быть князь: «…заутра же събрав останок Новогородцев, и сотвори Ярослав вече…»;[333] «послав Изяслав на Ярославль двор и повеле звонити вече».[334]

Зачастую летописец называл инициаторами веча горожан вообще: «…новогородцы, по обычаю своему сотвориша вече»[335] или определенных лиц из числа жителей: «И Онцыфор с Матфеем зазвониша в вече у святей Софии, а Федор и Андрей зазвониша в вече на Ярославли дворе».[336] Нам известно, что Федор и Андрей – новгородские посадники. Что касается их противников, то у них нет официальных постов. Онцифор – сын Луки Варфоломеева, который, вопреки мнению митрополита и своего владыки, «собрав себе збойчатых и лукавых человеков и холопов боярских, и поиде за Волок на Двину».[337]

Иногда инициатива сбора веча исходила от группы людей, знающих о чем-то, что было неизвестно горожанам: «Заоутра же видевша людие бежаща князя, и возвратишася х Кыевоу и сътвориша вече».[338]

Исходя из приведенных фактов, можно заключить, что инициатива созыва веча могла принадлежать не только боярским группировкам, но и любому члену городской общины.

Правда, для некоторых исследователей фигура инициатора веча – немаловажный фактор, определявший статус самого вечевого схода. Например, П. Чеглоков подразделял веча на виды, руководствуясь именно статусом инициаторов: «Созывать вече имели право посадник и князь. Такое вече можно назвать законным, в противуположность самовольным, возмутительным собраниям, которые нередко бывали в Новгороде и даже по нескольку вдруг…».[339] И. Д. Беляев считал, что «созывать правильное общее Новгородское вече имели право только посадник и князь».[340] Другими словами, возможны были и иные инициативные субъекты, но тогда вече уже не было «правильным». С. Шпилевский тоже разделял веча в зависимости от того, кому принадлежала инициатива, но не столь строго: созванные князем сходы он именовал совещательными, а «по желанию самих граждан» – самостоятельными.[341]

Представляется, что приведенные ранее факты летописи не доказывают, что веча, инициированные князем или осподой, качественно отличались от «самостоятельных» собраний горожан.

Иногда с инициаторами связывают вопрос о месте проведения веча. По версии М. С. Грушевского, «местами веча являются площадь у св. Софии, Ярославль двор, Угорское, торговище и площадь у Туровой божницы; в первых трех – у св. Софии и на княжеских дворах – собиралось вече по зову князя, в последних, на Подоле – по собственной инициативе; так, вероятно, оно было и в других случаях».[342] Идея, безусловно, интересная, хотя автор признавал лишь «вероятность» такого разделения.

Важнейшим вопросом, связанным с участниками выборов, является вопрос о субъектах, принимавших решение по кандидатуре (участниках веча). Именно они, по сути, представляли собой избирательный корпус.

Принятие вечевого решения являлось определяющим моментом процесса «призвания» князя, избрания владыки, «поставления» посадника или иного лица. Поэтому вопрос об участниках выборов вполне обоснованно связывают с проблемой состава веча.

Анализ качественного состава участников веча необходимо предварить несколькими замечаниями.