Казалось, что Симона и Альберто чувствовали жизнь только так. Они были увлечены собой и миром. Было это прекрасно, если бы не дававшая о себе старая травма и пожилая мать, которой совершенно нельзя было тревожиться из-за проблем с сердцем.

Вера всегда выслушивала жалобы матери и кивала. Она очень старалась не вникать и не участвовать, потому как это было совершенно бесполезно.

Но на этот раз мать совершенно не была на себя похожа. Она рассказала Вере, что Альберто увлёкся учениями какого-то доморощенного гуру, который их обоих соблазнил жизнью в своей общине «Дом терпимости».

Вера слышала об этом поселении, которое действительно с самого начала было просто домом. Туда обращались родители богатеньких наркоманов, что пытались покончить с зависимостью. И по слухам, многим это действительно удавалось. Так «Дом терпимости» вырос в «поселение терпимости», которое принимало уже гораздо больше желающих, что хотели достичь просветления.

Вере, может, это всё было по душе, если бы только не касалось её семьи. Но разговор был короткий. Опасения матери, пока были только беседой, одной из многих прошлых, что не отличались содержанием от банальных переживаний.

Вера знала Альберто не слишком близко, но то, что Симона ей рассказывала, говорило о его огромном влечении к природе и новым ощущениям. А «поселение терпимости» как раз отвечало подобным запросам Альберто и Симоны, которая была им увлечена.

Уже ближе к концу зимы она встретилась с сестрой и поговорила. Но разговор был совершенно обыкновенный. Симона рассказывала только то, что считала нужным.

Спросив её о «поселении терпимости», Вера не сильно придала значения разговору, так как не ожидала, что в голове сестры уже выстроен план на конкретные действия. И конечно же, этот план принадлежал Альберто.

Вера не знала, что Симона и Альберто готовились к уходу в общину. Они поэтапно уже выстроили свои решения вокруг этой идеи, подсчитав свои нужды и траты.

Но разговаривая с сестрой, Симона рассказывала другое. Она говорила о новых запланированных поездках на Красное море в марте, а после, в светящиеся пещеры в Новой Зеландии ближе к лету. Но Вера не знала, что этих поездок так и не свершилось.

● 

Глава 4

Летели дни и ночи, складываясь в недели и месяцы. Времени Вере катастрофически не хватало ни на что. Потому она пропустила тот момент, когда стоило волноваться уже всерьёз.

В конце мая мама забила панику. Она позвонила и сообщила, что Симона и Альберто уехали в «поселение терпимости».

– Она сама тебе это сказала? – переспросила Вера мать, когда та, наконец, разрешила вставить слово.

– Да. Он, как трус, даже в дом не зашёл! Знает, как я его терпеть не могу. Симона сказала, что они оплатили целый год проживания в этом поселении, чтоб им пусто было. Обманом зазывать людей, а там непонятно, что происходит! Это секта! Я тебе говорю! И этот идиот её туда затащил!– почти кричала женщина. Её голос казался совсем старческим и усталым от переживаний о нерадивой дочери.

– Она специально сделала это так, чтобы у меня не было возможности с ней поговорить.– будто себе сказала Вера.

– А ты и рада! Ты никогда не могла толком повлиять на неё! – мать корила Веру, несправедливо обвиняя,– Я тебе ещё, когда рассказала об этом? Ты пальца о палец не ударила! Твоя работа важнее семьи? Я умру в одиночестве от горя! Одна вступила в секту, а второй всё равно на старую больную мать.

Вере часто доводилось слышать такое, но сейчас её это действительно задело. Ведь мама была отчасти права. Хотя Симоне и было двадцать пять лет, но царя в голове не было. Она действительно почувствовала свою вину, что раньше ничего не сделала. Но что могла сделать Вера с Сестрой? Запереть? И ещё этот Альберто!