– Это точно, в Европе нет таких острых блюд, как у вас, наверное, поэтому мне далеко не всё здесь нравится.

– Я так и подумал, поэтому попросил повара не добавлять много специй.

Он взял небольшую мисочку, полную светло-красного кимчи, и объяснил:

– Это кимчи – ферментированные овощи с острым перцем и чесноком. Оно пикантное, но очень полезное. Попробуй, оно придаст блюдам характер.

Наоми с улыбкой взяла немного кимчи, осторожно пробуя на вкус. Острый, немного кисловатый привкус сразу раскрыл перед ней целый мир новых ощущений. Чигук продолжил, проходя к другому блюду.

– А это – булгоги. Говядина, замаринованная в соевом соусе, мёде и чесноке, а потом быстро обжаренная. Смотри, как она блестит под соусом! – с воодушевлением произнёс он, подавая ей несколько тонких ломтиков.

Наоми, поражённая вниманием к деталям, внимательно слушала его объяснения. Она брала каждое блюдо, аккуратно изучая его, ощущая текстуру и аромат. В следующий момент Чигук указал на тарелку с жареными овощами и прозрачными стеклянными лапшами:

– Это – Чапчхе. Лапша из сладкого картофеля, обжаренная с овощами и подливкой из кунжутного масла. Очень ароматное и слегка сладковатое. Надеюсь, тебе понравится.

Так они сели за стол в просторной столовой, где каждое блюдо было настоящим произведением кулинарного искусства. За столом царила лёгкая, почти интимная атмосфера: между укусами они смеялись, обсуждали странности корейских вкусов, обменивались личными историями и подшучивали друг над другом.

Наоми заметила, как каждое новое блюдо открывало перед ней маленький секрет корейской культуры. Каждый раз, когда Чигук с терпением рассказывал о тонкостях приготовления, она всё больше чувствовала, что этот мир – такой же многогранный, как и он сам.

Смеясь и наслаждаясь моментом, они постепенно сближались за столом. Наоми не могла не отметить, как естественно и непринуждённо его голос звучал, когда он говорил о еде, как будто он делился не только рецептами, но и частичкой своей души. И в каждом его взгляде, когда он встречал её удивлённые глаза, проскальзывал отблеск нежности.

В один из таких моментов, когда она попробовала очередной кусочек булгоги, её губы невольно растянулись в улыбке, а Чигук подмигнул, как бы говоря: «Видишь, я же говорил, что это вкусно». Именно эти мелкие мгновения сближения – разговоры о вкусах, смех над неожиданными сочетаниями, лёгкое флиртование – делали вечер особенным.

За столом в полумраке шикарного зала, наполненного ароматами традиционной кухни и свежести ночного города, Наоми почувствовала, что постепенно утрачивает ту неловкость, что преследовала её с самого начала. Здесь, в этом роскошном уголке, между блюдами и нежными шёпотами, зарождалось нечто большее, чем просто знакомство с корейской кухней. Это было начало понимания друг друга, взаимного доверия и, возможно, чего-то очень важного, что у обоих ещё только предстояло открыть.

В разгаре тихой послеполуденной идиллии, когда остатки еды только начинали оседать на столе, на телефоне Наоми зазвонил знакомый номер. Она подняла устройство и мельком взглянула на экран – это был Джун. Взгляд её мигом встретился с глазами Чигука, и в них отразилось напряжение. Он напрягся, словно понимая, что этот звонок может нарушить шаткое равновесие вечера.

Наоми немного колеблясь, приняла вызов. Голос Джуна был теплым и чуть настойчивым:

– Привет, Наоми, как ты? Что ты делаешь завтра?

Она попыталась ответить, но слова застряли у неё в горле. Мысли путались, и ей не удалось дать четкого ответа. В конце концов, она произнесла с неуверенностью: