Была и неизбежная в деле любого оперуполномоченного бумажная работа – многочисленные отчеты, протоколы, сводки. И в этом для Ахмерова тоже была школа: сжато и емко формулировать информацию ему в дальнейшем придется часто.

В конце 1930 года опасная командировка Исхака Абдуловича закончилась, и он с радостью возвращается в Москву, где его ждали. К тому времени Роберт уже мог продемонстрировать отцу свои первые успехи в учебе. И это, безусловно, радовало отца.

После небольшого отдыха Ахмеров вновь приступает к работе. В марте 1931 года его зачисляют слушателем Института красной профессуры (ИКТ) истории, советского строительства и права. Примечательно, что в своей автобиографии он не указывает этого факта, как и всех деталей своей работы в органах госбезопасности. Возможно, это было не просто учеба, а часть его работы в КРО. Не следует фантазировать по этому поводу. Однако замечу, по существовавшим тогда правилам, слушатели ИКТ подлежали освобождению от работы по месту службы и должны были сняться с партийного учета. Было ли это сделано в отношении Ахмерова, неизвестно.

Семья Ахмеровых в кругу родственников на отдыхе, Подмосковье, 1931 г.

Размеренная жизнь в столице Исхака Абдуловича тяготила. Да, здесь в Москве жилось спокойно, рядом были близкие люди, которым он мог теперь уделять больше времени. Но ему явно не хватало адреналина живой, настоящей работы.

По справедливому замечанию М. А. Бодягина, период работы Ахмерова в КРО укрепил в нем «волевые качества, присущие ему со времен тяжелого отрочества, подстегнул творческое начало в работе с людьми, пробудил вкус к специфике агентурной работы, выявив ключевые таланты, необходимые для вербовщика – обаяние и умение войти в доверие при сохранении холодной трезвости ума, способность к перевоплощению, доходящую до полного самоотречения, умение выйти за пределы поведенческих шаблонов и быстро принять нестандартное решение». Наверное, именно такую характеристику, правда, сформулированную иным, более канцелярским, языком с обязательным упоминанием его партийной дисциплины и преданности делу борьбы пролетариата с мировым империализмом, дали Ахмерову в административно-организационном управлении ОГПУ, ведавшим кадрами всех подразделений. И это в конечном итоге определило его дальнейшую судьбу. В самом начале 1932 года ему предложили работу в ИНО.

Советская внешняя разведка, зародившаяся в период формирования новых органов государственной власти, возникла не вдруг и не сразу. Необходимость создания специального органа, направленного на получение достоверной политической информации за пределами страны, советское правительство понимало с первых послереволюционных дней. На начальном этапе, когда первостепенной задачей было удержать власть в условиях гражданской войны и иностранной интервенции, разведывательная деятельность сводилась к работе в тылу белых армий и проникновению в антисоветское подполье, с чем успешно справлялись сотрудники Разведупра РККА и ВЧК. С переходом к мирному строительству молодое государство, оказавшееся во враждебном окружении, нуждалось в более глубокой разведке, призванной предотвратить агрессию извне, ослабить подрывную деятельность контрреволюционных и антисоветских кругов внутри страны и за рубежом, обеспечить руководство страны достоверной политической информацией о замыслах правительств других государств в отношении РСФСР (СССР). К пониманию этого советское правительство подтолкнуло и поражение в советско-польской войне. Подводя ее итоги, Политбюро ЦК РКП (б) 6 сентября 1920 года приняло решение: «Учитывая ту сложнейшую международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на надлежащую высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую». Практической реализацией этого решения стало создание в структуре ВЧК Иностранного отдела (ИНО).