– Да, станция стандартного телепорта в некотором отдалении, но мы считаем это приятной прогулкой, полезной для здоровья. – Он улыбался так, как будто не замечал моих напряженных мышц и покрасневшего лица.

И, надеюсь, он не слышал, как скрежетали мои зубы.

Геннадий провёл меня по всем помещениям, с гордостью рассказывая о каждом кабинете. Лаборатория была ему под стать: хаотично расположенное оборудование, серверная – в самом центре здания, разноцветные стены: светло-бежевые у входа и всех цветов радуги в рабочих кабинетах. Единственным положительным моментом были высокие белые потолки. В сравнении с нашей лабораторией, с ее стерильной белизной, все казалось непонятным и неорганизованным. Только поильная зона, в приятных голубоватых тонах, выделялась на фоне этого хаоса.

Немногочисленные новые коллеги приветливо мне улыбались. Из них особенно выделялся один сотрудник. Он сидел спиной ко мне, увлеченный бумагами на столе. Издали этот ученый казался юношей, словно ангел с полотен старых мастеров – голова, обрамленная темными кудрями, как нимбом. На нём была васильковая медицинская пижама, делавшая образ еще более беззащитным. Но когда мальчик обернулся, я увидела вполне взрослое лицо.

– Привет, Егор! – крикнул ему Геннадий.

– Добрый день, – вежливо сказала я.

– Добрый, добрый, – отозвался “мальчик” неожиданно низким голосом, басом, совсем не вяжущимся с его херувимской внешностью.

– Знакомьтесь, это Егор, мы вместе работаем, а это Яра, теперь мы тоже вместе работаем, – представил нас Гена.

– Очень приятно, – я старалась скрыть удивление.

– Конечно, то есть, мне, конечно, тоже, – пробормотал Егор, явно погруженный в свои мысли.

Пока я размышляла о необычном первом впечатлении, Геннадий уже перешёл к делу: – Значит, работать будем у меня. Я выделю вам фиолетовый кабинет, там две большие смежные комнаты, думаю, вам будет удобно.

– Почему у вас?! С чего это? – спросила я, с нескрываемым отвращением.

– Так у вас же секретность, – улыбнулся он.

– Да, – вспомнила я. – но кое-какие помещения под нее не подпадают. А без термостатов и автоклавов мы работать не можем. У вас, я что-то их не видела.

– Автоклавы, конечно, есть, – он улыбнулся, – в стерилизационной. Я подумал, что это не интересно и само собой разумеется. А вот термостатов у нас действительно нет. Но есть специальные биореакторы, в которых растут органы. Мы можем подстроить управляемую среду для роста бактерий.

Опять он загнал меня в угол.

– Фиолетовый, значит. Цвет сумасшедших, – пробурчала я, – но ладно.

Рыжий гад захохотал.

– Это светло-фиолетовый, можно сказать, лавандовый! Звучит лучше, не так ли?

– Звучит… Лучше, но сути не меняет. А когда мы займемся вашими ушами, то есть органами? – уже сказав, поняла, что получилось несколько двусмысленно. Но вроде Геннадий не заметил.

– Моими органами, мы займемся, после того как съедемся, – спокойно ответил он, улыбаясь глазами.

Заметил? Ну тогда фу! Рыжий гад!

Вечером я пересказывала весь разговор Адаму.

– Похоже, что ты ему нравишься, – вдруг выдал мой электронный друг.

– С чего ты взял такую ерунду? Да он при каждой встрече издевается. Показывает, что он умнее.

– Так говорит анализ его поведения.

Больше мы на эту тему не говорили, но при следующей встрече я постаралась присмотреться к врагу повнимательнее.

Переезд. Не даром говорят, что один переезд равен двум пожарам. Я металась в лавандовых комнатах, заставленных привезенными роботами коробками и паллетами, пытаясь расставить все в удобном порядке. Когда появился генетик даже не заметила. Он привел роботов сборщиков, которые начали собирать мебель. Разбирать вещи дальше в такой обстановке стало невозможно.