Увидев его, Вольфганг не смог сдержать улыбки.

Сделав шаг навстречу регенту и преградив ему путь, карлик окинул его оценивающими маленькими глазёнками.

– Доброй ночи, сэр! Цель вашего визита? – с трудом заложив короткие толстые руки за спину, гнусавым голосом осведомился он.

– Доброй ночи, Роджер! Её Величество желали меня видеть, – улыбаясь одними глазами, невозмутимо отвечал регент.

– Одну минуту! Я узнаю, готовы ли Её Величество принять вас, – прогундел тот, едва волшебник успел договорить.

– Благодарю вас! – с лёгкой усмешкой отозвался регент.

Тот горделиво выпятил грудь, от чего одежда его угрожающе затрещала. Двери распахнулись. Он переступил порог, откашлялся и, обращаясь к королеве, восседающей на троне в центре зала, громко отрапортовал:

– Его Сиятельство господин верховный регент и первый советник Вашего Величества – Максимилиан Вольфганг Реджинолдус Рихтер!!!

Терпеливо выслушав придворного-министра, королева вежливо кивнула и перевела взгляд на ожидающего в коридоре Вольфганга.

Роджер, пятясь назад, пропустил регента, который, оказавшись в приёмной, дождался, пока за ним закроются двери, чтобы прошествовать к трону.

Этот зал едва уступал размерами главному холлу. Напольные часы, камины и канделябры казались здесь игрушечными. Из множества окон от пола до потолка, занавешенных красными портьерами, открывался потрясающий ландшафт. Двадцатифутовые Палладиумы из белого каолина – самые большие во всём замке – воинственно возвышались в подобии колон. Высокий куполообразный потолок украшала грандиозная хрустально-золотая люстра, окружённая десятками таких же, но гораздо меньшего размера, напоминая солнечную систему. Здесь были статуи из чистого золота разного размера и в натуральную величину. Например, статуя Фемиды с завязанными глазами, с весами в одной руке и карающим мечом в другой. Статуя Авроры, любующейся солнцем, что вращалось вокруг своей оси над её вытянутыми вперёд ладонями. Статуя Химеры – огнедышащего чудовища с головой льва, туловищем козы и хвостом дракона, с застывшим шквалом огня из разинутой пасти. Небольшими были два Купидона, стоящие в разных концах зала. Лукаво улыбаясь, они целили луки в другие статуи. Один, прищурившись, целился в статую Аримана – красивого юноши со злой ухмылкой, а второй – в Аргуса – ужасного многоглазого великана, изваянного гораздо меньше своей естественной величины, но больше остальных статуй. Через декоративный строй скульптур к золотому трону, инкрустированному драгоценными камнями, вела красная ковровая дорожка. Стену позади трона украшал королевский герб, символизирующий Белую магию. Герб изображался в виде ромба, внутри которого изящно раскрытые ладони демонстрировали переливающийся всеми цветами радуги кристалл. Фон ромба делили на два вертикальных треугольника, красный и зелёный. Герб изображался везде: на всех одеждах, дверях замка, дворцовых украшениях. Его отливали на серебряных и золотых монетах, и даже водяные знаки документов изображали его, как и печати должностных лиц королевства…

Вольфганг приблизился к трону и поклонился королеве. Когда их взгляды встретились, королева мрачно кивнула.

– Ваше Величество! – произнёс регент.

– Здравствуй, Макс! – с печалью в голосе приветствовала его Артемида.

– Что-то случилось, Цирцея? – обеспокоенно спросил Вольфганг, переходя на неофициальный тон.

Окинув быстрым взглядом двух кавалергардов, застывших, словно изваяния у входа, королева грустно поглядела на него.

– Очередное убийство…

Увы, эта фраза звучала чаще, чем приветствие, но привыкнуть к ней было невозможно.