– Что случилось, Макс? – тоже бледнея, спросила Авис.

– Фортис… – Вольфганг не смог закончить фразу.

– Что с ним? – подскочил Миллер, словно его ошпарили кипятком.

– Он скончался в госпитале, – осипшим голосом ответил верховный регент. Вид у него был крайне ошеломлённый.

Все потеряли дар речи.

– Этого не может быть! – первым пришёл в себя от потрясения Мосли. – Как?.. Почему?.. Он же шёл на поправку…

– Сам не понимаю, – выдохнул Вольфганг. – Но немедленно узнаю!

– Макс! – остановила его Авис, уже готового телепортироваться.

Он посмотрел на неё отстранённым взглядом.

– Мы пойдём с тобой!

Вольфганг категорично помотал головой и ледяным тоном возразил:

– Исключено! Дождитесь меня здесь! Я вернусь быстро.

– Но, Макс…

– Дэниел, прошу тебя, сейчас не до препирательств!

Эллингтон послушно едва заметно кивнул.

– Возможно, это недоразумение, – выразил всеобщее чаяние Гриф.

– Да! – в глазах Вольфганга отразилась надежда, что слова коллеги окажутся правдой. Он кивнул в сторону Нила. – Позаботьтесь о нём…

Все недовольно покосились на невидимку, словно на нашкодившего ребёнка, с которым никому не охота возиться.

– Ничего не предпринимайте до моего возвращения! – с этими словами Вольфганг исчез, оставив регентов, напоминающих застывшие статуи…

Когда регент исчез из зала совещаний, на пустынной улице Рэйнбоввилля, недалеко от белого кирпичного здания, в совершенно тихую безветренную погоду зашелестел ветер, сдувая с каменной дороги тонкий слой снега. Он оповестил о прибытии Вольфганга, появившегося внезапно, подобно приведению. Взгляд его замер на одиноко стоящем пятиэтажном здании, парадный вход которого в сгущающихся сумерках освещали два тусклых фонаря. Вдалеке гудел мигающий огнями город – вот где кипела жизнь! Люди бодрствовали до рассвета, чествуя участников «Великих состязаний». Но Вольфганга интересовало именно здание поблизости, ограждённое высоким металлическим забором.

Уличные фонари осветили экипаж с шумной компанией, проехавший мимо регента, который не обратил на него внимания; он уверенно вступил на узкую, очищенную от снега каменную дорожку, ведущую к белым резным воротам. Скользнув взглядом по длинной вывеске над входом в здание: «Госпиталь имени Дариуса Менедема», регент поднялся по ступеням и толкнул дверь. В нос ударил больничный запах. Он подошёл к окошку регистратуры в приёмном отделении, где за маленьким рабочим столом при ярком освещении разместилась худосочная высокая медсестра в зелёном халате. Стол её был завален бумагами и папками, но она умудрялась, разложив поверх всего толстенный журнал, что-то быстро в нём строчить.

– Прошу прощения! – обратился регент к сестре через окошко, прищурив глаза, оказавшись в ярком свете после тусклого коридорного освещения.

Женщина подняла голову. Перо её застыло на недописанной строчке. Подтянув свободной рукой огромные круглые очки на переносице, она уставилась на регента. Очки её в большей степени держались на сильно выступающих скулах, чем носу. Глаза сквозь толстые линзы казались огромными.

– Чем могу помочь? – сухо улыбнувшись, спросила она.

Вольфганг вежливо улыбнулся в ответ.

– Я хотел бы узнать, в какой палате находится регент Фортис Марсель?

– Мистер Марсель… так-так…

Женщина вытащила из кучи бумаг потрёпанный журнал и стала его листать с такой скоростью, что регента обдало ветерком. Через пару секунд она остановилась на последней исписанной странице, провела по ней пальцем и сообщила:

– Сожалею, но мистер Марсель скончался!

Вольфганг, тяжело вздохнув, сжал челюсти: слышать о кончине друга в столь беспардонной форме было весьма неприятно.