— Составьте протокол и обыщите дом, — распорядился Аршес, и его подчинённые принялись за дело. — Сделайте опись всех материальных ценностей, я подам ходатайство о том, чтобы всё его имущество было продано с торгов, а деньги распределены между пострадавшими от его действий девочками. Ви, пойдём, заберём список. Я хочу, чтобы ты посмотрела на имена в нём.

Кабинет чиновника находился в соседней комнате. Аршес ловко вытащил ящик из стола, вскрыл магическую защиту тайника и достал из него документы.

Зайтан Соловов был аккуратен в делах. В списке стояли имена всех знакомых мне девочек, которых «переводили» из приюта. Среди последних я увидела и Мирмину, и Хильду и несколько других.

— А что если директриса их продавала в семьи? — с надеждой спросила я. — Мы исходим из самых плохих вариантов, но что если она их просто пристраивала за деньги к бездетным родителям?

— Пять тысяч доблонов — это чуть больше двухсот пятидесяти доблонов на ребёнка, просто чтобы скрыть сам факт их пропажи. Не вяжется. Зачем такие сложности, если усыновить сироту можно и официально, гораздо проще и в разы дешевле? Кроме того, ладно малыши, но те, что постарше? Их редко берут из приютов, а если и берут, то чаще в качестве бесплатных работников и бесправной прислуги. С этим борются, конечно, но я по службе не раз сталкивался с подобным. Скорее всего, Наррасти продавала девочек с другой целью. Но я не могу понять, с какой? В качестве постельных игрушек? Слишком рисково, они же магессы, проще брать неодарённых, проблем меньше. А никакие другие варианты в голову пока не приходят.

— Трисы в списке нет.

— Может, не успели внести…

— Какие-то ещё документы могут быть нам полезны?

Аршес просматривал листы и свитки один за другим.

— Нет, но я сдам их в архив гражданского министерства и попрошу выяснить, почему Анастас Соловов их прятал. Пойдём, я хотел ещё кое-что проверить. Нас уже ждут в городской больнице, я хочу выявить некоторые закономерности твоего дара.

Посещать городскую больницу мне хотелось чуть меньше, чем нисколько. Но я послушно последовала за гайроном на выход из негостеприимного дома.

— Мы обедать будем? — спросила я на случай, если он забыл об этом важном деле.

А ещё жажда стала почти немилосердной.

— Да, точно! Обед… как ты смотришь на то, чтобы заглянуть в ресторан с медитарской кухней?

— С восторгом и предвкушением, — честно откликнулась я. — А что там подают?

— Открытые пироги с сыром, албондира́ки, это как тефтели, только лучше. А ещё пауэллу, это ройс с морепродуктами. И тксулета́ки, это такие рыбные котлеты…

— Звучит просто чудесно.

До ресторана мы дошли быстро, потому что Аршес не умел ходить медленно, а я стремилась к вожделенной еде. И пить хотела.

— Так, Ви, давай заранее обговорим, что кости не обгладывать, глаза из рыбы не выедать, посуду не облизывать. Всё поняла? — спросил Аршес, остановившись у нарядной вывески.

«Конечно, ты же не хочешь опозориться в свой единственный в жизни поход в настоящий ресторан», — сказал внутренний голос.

— Да! — с готовностью подтвердила я, переминаясь с ноги на ногу.

Запахи из заведения доносились до нас даже на улице, и желудок категорически запротестовал против вынужденной задержки у входа.

Внутри нас ожидало царство ароматов и буйство красок. Яркие жёлтые плетёные половички, насыщенно-красные занавески и оранжевые подушки на сиденьях контрастировали с сочными растениями в горшках и зелёными нарядными передничками официантов. Нам были рады, словно родным! Парень в форме миртового цвета радушно улыбнулся, будто бы только нас и ждал, и проводил к уютному столику у окна. Мы сели друг напротив друга.