– Возможно. Мне пока сложно судить.

– И как вы видите своё будущее? – спросил дознаватель. – К чему вы стремитесь?

«Обычно к тарелке с жареной рыбкой, но ему нужно ответить что-то повозвышеннее», – подсказал внутренний голос.

– Я бы хотела выяснить, кто я. Понять, почему ничего не помню из прошлого. Найти родственников, если они есть. И да – узнать, что у меня за дар. Видимо, он не такой уж редкий, если мною директриса не заинтересовалась.

– Лично я пока у вас никакого особого дара не чувствую. И даже предрасположенности к какому-то направлению магии. Вы ощущаете склонность к чему-либо?

«Разве что к перееданию», – с сомнением протянул внутренний голос.

Аршес сел прямо передо мной и взял ладони в свои руки.

– Что вам нравится больше всего, Виола?

«Поесть, поспать, опять поесть. Если устала есть – отдохнуть. Если утомилась отдыхать – перекусить!», – подсказал внутренний голос.

Да что ж такое! Я же вроде неголодная.

Мне отчаянно хотелось ответить что-нибудь эдакое. Продемонстрировать таинственность и глубину, как положено героине романа о любви. Вместо этого я, судя по всему, демонстрировала натужный мыслительный процесс и вытаращенные глаза.

– Знаете что? – не выдержала я. – Мне нравится есть досыта, спать в тепле, ходить куда захочется и читать в удовольствие. На этом пока всё.

Вместо того чтобы возмутиться моей приземлённостью, зайтан дознаватель лукаво улыбнулся и протянул:

– Если туда добавить ещё хороший секс и поимку всяких мерзавцев, то получится мой список.

– Я никаких мерзавцев на голодный желудок ловить не буду, – сурово сказала я. – И тайны меня, конечно, интересуют, но вот если быть совсем уж честной, то не знала я столько лет, кто мои родные, и не развалилась, если надо – ещё потерплю.

– Знаете, Виола, вы правы. Ловить мерзавцев на голодный желудок – это совершенно неприемлемо. В таком случае предлагаю вам помочь мне в расследовании за еду. Обещаю кормить вас мясом, сыром, сливками, хлебом и сладостями.

«Ты же так растолстеешь! Ура! Надо соглашаться!» – завопил внутренний голос.

– А девочки? Что с ними будет? Меня весь день не выпускали из комнаты, я даже не смогла никого увидеть, спросить, как их дела…

Да, хороша гостиница, от тюрьмы ничем не отличается.

– Понимаю, мера неприятная, но и вы меня поймите – я оказался совершенно не готов к тому, чтобы заботиться о сорока восьми девочках, которые при этом норовят разбежаться в разные стороны, как тараканы.

– Не надо нас с тараканами сравнивать! – насупилась я.

– Э-э, согласен, сравнение не самое изящное, – кивнул дознаватель и попытался реабилитироваться в моих глазах: – Разбегаются, как… как… как…

– Бабочки? – предложила я.

– Да! Именно! Разбегаются, как бабочки, – с серьёзным видом закивал он, а я рассмеялась.

– Хорошо, я согласна работать за еду, но еда должна быть очень хорошая. И вы должны пообещать ко мне не приставать.

– Ладно, не буду. Обещаю блюсти ваши интересы: спать в тепле, ходить куда хочется и читать в своё удовольствие. Согласен на эти условия, если мы уточним, что ходить вам хочется за мной, а читать в удовольствие протоколы допросов ваших воспитательниц и прочие рабочие документы.

– А жалование? – робко пискнула я.

– Разумеется, пусть будет жалование. Какое вы хотите? – с любопытством спросил Аршес, наклонив голову набок.

Я принялась думать изо всех сил. Много просить как-то неловко, но хочется. Мало просить глупо, деньги у зайтана дознавателя явно есть: вон весь выряжен в синий, сапоги кожаные, шальвары хлопковые, а на груди блестит кулон с драгоценными камнями. У такого все карманы жемчугом забиты. И сколько просить? Тари́н? Два? Или целый эску́д?