Со временем демографическое давление со стороны перенаселенных и бедных регионов на богатые части мира может придать более насильственный характер и нелегальной иммиграции. Кроме того, акты организованного насилия могут порождаться фанатизмом, насаждаемым некоторыми неправительственными силами и нацеливаемым на первоочередные объекты их ненависти, – примером служат террористические организации, избравшие своей мишенью Америку. Многие из перечисленных выше факторов насилия могут получить дополнительный импульс, если на почве неприятия глобального неравенства сложится некая новая интегральная идеология, которая, скорее всего, окажется направленной против страны, воспринимаемой как оплот существующего статус-кво, – Соединенных Штатов (подробнее об этом см. Часть II).

В общем, дилеммы безопасности Америки в XXI веке все более напоминают беспорядочные и многообразные вспышки преступности, против которой уже многие годы ведут борьбу крупные мегаполисы, где существует свой особый подпольный мир, где постоянно тлеющее и проникающее повсюду насилие есть норма жизни. Причем связанный с этим риск многократно возрос с появлением смертоносных технологий, при использовании которых маховик насилия может внезапно выйти из-под контроля и оно примет массированный характер. Невозможность во всех случаях быстро и точно установить источник угрозы еще больше подрывает способность Америки к эффективному ответу. В сущности, ее национальная безопасность, которая в XIX столетии основывалась на изолированном расположении страны, а во второй половине XX – на стратегии оборонительных альянсов с заокеанскими партнерами, сегодня приводит к уязвимости, характерной для современного мира в целом.

В таких условиях, и особенно в свете событий 11 сентября, вполне понятно все более откровенное беспокойство американцев об укреплении национальной безопасности. Их стремление обрести защиту от реально существующих, ожидаемых, мыслимых и даже воображаемых угроз оправдывается не только тем, что с момента окончания «холодной войны» на Соединенные Штаты возложена уникальная роль в сфере глобальной безопасности, но и тем, что образ Америки как социокультурного центра мира притягивает к ней взоры всего человечества. И потому у Америки есть причины претендовать на бо́льшую безопасность, чем у большинства других государств.

Но даже если мы согласимся с этим тезисом, насколько осуществима узко понимаемая национальная безопасность в эпоху, когда на смену межгосударственным войнам приходит стихия множественных раздоров? И где та невидимая грань, где даже обоснованная озабоченность внутренней безопасностью переходит из осмотрительности в паранойю? В какой степени безопасность Америки зависит от многостороннего сотрудничества и в какой мере ее возможно – или нужно – обеспечивать в одностороннем порядке? Эти простые вопросы приводят к исключительно сложным проблемам выбора в области национальной безопасности, решение которых дает далеко идущие последствия и для внутреннего конституционного порядка в стране. А динамичная, стремительно меняющаяся современная технология, равно как и переменчивая международная среда, неизбежно сделают любые ответы на подобные вопросы всего лишь временными и условными.

Понятие абсолютной национальной безопасности сегодня – всего лишь миф. В век глобализации полная безопасность и абсолютная оборона недостижимы. Фактически вопрос состоит в том, какая именно степень небезопасности не помешает существованию Америки и удовлетворению ее интересов во все более тесно взаимодействующем и взаимозависимом мире. Отсутствие безопасности, увы, это удел многих стран на протяжении столетий. Отныне нет ее и у Америки; и если утрата безопасности вызывает недовольство общественности, политикам предстоит научиться справляться с этой проблемой.