Она думала о несчастном парне, лежащем сейчас на операционном столе, и ей казалось, что она чувствует его боль. Как это, наверное, ужасно – стать жертвой нелепого мгновения. Еще минуту назад был здоровым, полным жизни, радости, строил планы – и вдруг раз! – и тебя почти уже нет, ты всего лишь сломанная кукла.

Кот расплакалась, но от этого не стало легче. Она боялась, что парень умрет или навсегда останется инвалидом – еще неизвестно, что лучше. Неизвестно, что предпочла бы она сама. Хуже всего было ощущение собственного бессилия, невозможности помочь. А помочь так хотелось!

Девушка сама не понимала, когда, каким образом этот мотоциклист сделался ей таким родным. Ведь она ничего о нем не знает. Совсем ничего! Разве что имя и дату рождения. Не имеет представления, где и с кем он живет, чем занимается, что любит и даже какого цвета у него глаза!

Слезы текли и текли по ее щекам, Кот всхлипывала все сильнее. Устав от рыданий, она свернулась калачиком в углу дивана и принялась следить за секундной стрелкой висящих на стене часов. Стрелка проходила круг за кругом. Секунды перетекали в минуты, минуты – в часы. Девушка словно впала в транс. Вроде и не спала, но и не бодрствовала. Просто висела в каком-то бесконечном небытии.

Так продолжалось до тех пор, пока дверь кабинета не распахнулась и на пороге не появился отец. Он зажег свет, щелкнул кнопкой на чайнике, подошел к дивану и поправил на дочери плед.

– Па, как он? – едва слышно прошептала девушка. – Жив?

– Жив, – кивнул отец. Он устало опустился на диван рядом с ней и откинулся на спинку. Закрыл глаза и, казалось, моментально отключился.

– Расскажи, пожалуйста, – попросила Кот.

– А что рассказывать?.. – проговорил он. – Счастливчик твой парень. В рубашке родился.

– Он не мой, – неуверенно поправила дочь. – Мы даже не знакомы.

– Вот как? – отец вопросительно посмотрел на нее. – Тогда сначала рассказывай ты.

Она не стала вдаваться в подробности, кратко изложила, как стала свидетельницей аварии и вызвала «Скорую».

– Почему же ты настояла, чтобы его привезли ко мне? – спросил отец.

– Потому что ты отличный хирург, – не задумываясь, ответила она. – И эта больница одна из лучших в городе.

Мужчина усмехнулся.

– Ладно, Кот, слушай про своего Ковалева. Как я уже сказал, парню просто повезло, легко отделался. Сотрясение мозга у него, конечно, сильное, внутричерепная гематома большая, плюс пара открытых переломов – правые предплечье и ключица, несколько ран от падения. Но это ерунда по сравнению с тем, что могло бы быть. – Мужчина замолчал. Щелкнул, выключаясь, чайник, и сразу сделалось тихо. – Давай-ка, кофейку попьем, хоть взбодримся немного. – Он встал с дивана, прошел к шкафу, достал чашки, банку растворимого кофе и сахарницу.

– Пап, и что теперь? – произнесла девушка.

Он обернулся к ней:

– А теперь его ждет долгий и весьма неприятный период восстановления в нашей, по твоим же собственным словам, одной из лучших больниц города. А тебя – чашка кофе или, если желаешь, чая и путешествие домой в моей компании. Вот только дежурство сдам сперва, и поедем.

– А можно мне его увидеть? – спросила девушка.

– Это еще зачем? – нахмурился отец.

– Не знаю, – честно ответила Кот, – но мне так будет спокойней. Надо убедиться своими глазами, что с ним все в порядке.

– Выходит, не доверяешь мне, – усмехнулся отец.

– Доверяю, – опустила она взгляд.

– Он сейчас в реанимации и пробудет там еще пару дней. Сама прекрасно знаешь, в реанимацию посторонних не пускают, даже родственников – и тех лишь в крайних случаях, – отец насыпал в чашки растворимый кофе и налил кипяток. – Ну а как переведем в общую палату, приходи, ради бога.